Бывшие заключенные «Витьбы» рассказали о Знаке и Винярском. Всего там 150 политзаключенных
В исправительной колонии №3, как официально называют «Витьбу», каждый девятый — политзаключенный. В ней сидят чиновники, прокуроры, судьи и милиционеры.
В колонии, которая находится в пригороде Витебска — юрист Максим Знак, правозащитник Леонид Судаленко, общественный активист Максим Винярский, бывшие следователи Евгений Юшкевич, Егор Вершинин и сотрудник прокуратуры Евгений Бабак.
По данным правозащитного центра «Вясна», на «Витьбе» содержатся около 110 политзаключенных.
Бывшие сидельцы говорят, что в колонии до 150 заключенных с желтыми бирками. Они на профилактическом учете как склонные к нарушению внутреннего распорядка, экстремизму и деструктивным действиям.
7 мая стало известно, что там умер 61-летний политзаключенный Николай Климович. Причины его смерти остаются неозвученными.
Политзаключенные на особом контроле администрации колонии. За ними постоянно следят, их подслушивают и сдают оперативникам. Если охранники получают приказ наказать политзаключенного, то причина находится без труда.
Максим Знак со снисходительной улыбкой и три месяца ПКТ
Штрафной изолятор — самая популярная мера наказания политзаключенных.
Бывший сиделец «Витьбы» Алексей говорит, что Максима Знака часто бросают в ШИЗО после профилактических бесед с заместителем начальника колонии по режимной оперативной работе Денисом Федченко. Администрация «рекомендует» другим осужденным ограничивать общение с ним. За непослушание грозит штрафным изолятором.
«Все знают, кто такой Максим Знак, в том числе и не политические осужденные. Есть ребята, которые его очень поддерживали, передавали вещи на ШИЗО, помогали», — рассказывает Алексей.
Максим Знак работал в швейном цеху.
Бывший узник колонии Сергей отмечает, что Знак постоянно ходил со снисходительной улыбкой. Так он демонстрировал охранникам, что они его не пугают.
Последний раз Сергей видел Максима Знака незадолго до освобождения в декабре прошлого года. Его под конвоем привели к врачу. Своей очереди в санитарную часть ждал и Сергей.
«Максим был с баулом и сказал, что ему назначили три месяца ПКТ. Потом люди из его отряда рассказали, что Максима наказали за то, что отказался убирать туалет. В колонии за такую работу попадаешь в разряд заключенных низкого социального статуса», — рассказывает Сергей.
Голодовка Максима Винярского
В швейном цеху недолго работал активист Максим Винярский. По словам бывших заключенных, работа там физически не сложная, но туда политических крайне редко отправляют: отчасти по состоянию здоровья.
В швейном цеху Алексей виделся с Винярским.
«Была возможность пообщаться с ним, когда подшивал ему робу. Он позитивно настроен и не теряет веры. На зону Максим заехал полноватым, но пока сидел, похудел», — рассказывает Алексей.
Винярского он часто видел на стадионе и в библиотеке.
О том, что Винярский «на стадионе наматывает круги», говорит и Сергей:
«Максим похудел, как и все в условиях колонии, но он молодец, занимается собой, держит себя в тонусе».
К Винярскому часто цепляются охранники и отправляют в штрафной изолятор. Однажды его так поздравили с наступлением Нового года.
«Винярский относился к наказанию ШИЗО с равнодушием: ну надо, так садите», — рассказывает Алексей.
В одном отряде с Винярским был Денис. Оба работали в цехе обработки металла: с кабеля снимали обмотку. Это работа грязная и вредная. Узники дышат пылью и испарениями. Средств защиты им не выдают.
По словам Дениса, этот цех единственный на зоне, где существует план выработки. Каждый должен за смену сдать 15 килограммов чистого алюминия. На тех, кто не справляется, охранники составляют рапорты, а потом наказывают. Чтобы избежать этого, политзаключенные помогают друг другу. Тот, кто имеет излишек, отдает его тому, у кого нет нормы.
Денис говорит, что Максим Винярский больше всего общался с Сергеем Петрухиным (блогером из Бреста, который уже освободился). Когда Петрухина бросили в ШИЗО, Винярский объявил голодовку.
«Сначала администрация не придавала его голодовке значения. Он упрекал других политзаключенных в том, что они никак не реагируют на то, что наказали такого же, как они. Ему отвечали: зачем нам лезть на рожон, потому что всех тогда посадят в ШИЗО. В конце концов и Максима отправили в ШИЗО. Как пояснила администрация, чтобы он не разлагал дисциплину», — рассказывает Денис.
Сергей вспоминает, что Винярского в мае 2022 года наказали штрафным изолятором за то, что рассказал в телефонном разговоре родственникам о политзаключенном, который содержался в ШИЗО.
«Через полчаса пришли за ним и повели самого в ШИЗО. Видимо, Максима сдал сотрудникам тот, кто слышал его. В штрафном изоляторе Макс пробыл месяц», — рассказывает Сергей.
Избиение Дмитрия Короткевича
В марте 2021 года сотрудниками колонии был избит политзаключенный Дмитрий Короткевич, говорит Алексей:
«Когда поднимаешься в зону, то нужно подписать бумагу с обязанностями не нарушать правила внутреннего распорядка. Дмитрий в шапке документа написал, что он незаконно осужден. Сотрудникам заявил, что распылил баллончик с газом в лицо таким же преступникам, как они.
Против Дмитрия приказали использовать спецсредства. Его повалили на пол и стали избивать. Из ШИЗО его водили одного мыться, чтобы другие заключенные не видели травм».
В ШИЗО Дмитрия содержали 27 дней. По возвращении в отряд он избегал конфликтов с сотрудниками колонии.
Применение насилия сотрудниками колонии замалчиваются. О таких случаях становится известно, только когда сам заключенный расскажет, что его побили.
«Теоретически, когда насилие происходит на ШИЗО или ПКТ (помещение камерного типа. — НН), то на жилой зоне никто о происшествии не узнает», — отмечает Алексей.
Виктор Лосик, Сергей Шоломицкий, Никита Харлович, Алексей Михалкевич
Сергей говорит, что политзаключенный Виктор Лосик пишет детские сказки. В одной из них он написал историю про мальчика и дрон.
Тюремный цензор усмотрел в сказке «секретный шифр и скрытое послание». Виктор как будто так учил кого-то, как надо над колонией запускать дроны.
Политзаключенный Сергей Шоломицкий всегда «очень серьезный».
«Сергей регулярно ходит в библиотеку, ни одного раза от него не слышал, чтобы ему из прочитанного что-то понравилось. Но нам было смешно слушать как он по-старчески ворчал и ругал авторов. Даже классиков, например О. Генри», — вспоминает тезка Шоломицкого.
Алексей в колонии подружился с политзаключенными Никитой Харловичем и Алексеем Михалкевичем.
«Они никогда не откажут в помощи другим. Они верят в нашу победу. Сохраняют позитивный настрой. Михалкевич не раз попадал в ШИЗО за то, что отстаивал правду», — рассказывает Алексей.
«Есть и «вата», и сочувствующие…»
На «Витьбе» содержится около 900 осужденных. Колония считается показательной. В ней сидят чиновники, прокуроры, судьи, милиционеры.
До 2022 года там было немного политзаключенных. На отряд из 50 осужденных могло быть до двух узников с желтыми бирками. Потом, по словам бывших осужденных, увеличилось до 20.
«Политзаключенные начали прибывать с такой скоростью и в таком количестве, что даже не успевали ориентироваться. Чувствовалось, как менялся контингент и жизнь отрядов. Политзаключенных стали по 3 раза в день дополнительно проверять и пересматривать их вещи», — отмечает Сергей.
Денис добавляет, что другие осужденные к политическим негативно не относятся, так как понимают, что люди сидят несправедливо.
Сергей уточняет: все зависит от конкретного человека.
«Есть и «вата», и сочувствующие. Но невозможно точно знать, кто есть кто. С тобой говорят искренне, или перед тобой агент, который пытается тебя развести на беседу. Поэтому приходится быть осмотрительным и осторожным со всеми», — подчеркивает он.
Общаться политическим в «Витьбе» не запрещают, но все находятся под колпаком. Их три раза в день строят на плацу. Могут вывести вне плана на промзону. Некоторые вынуждены тогда отрабатывать две смены вместо одной.
«Это администрация объясняет профилактической работой», — замечает Денис.
Алексей говорит, что до марта 2021 года политзаключенные «Витьбы» получали письма поддержки. Потом пропускать стали только заказную корреспонденцию. В конце концов и она перестала доходить. Не всегда передают письма от родных.
«Администрация объясняла, что вышло распоряжение, согласно которому письма осужденным пропускаются только от близких родственников. Но руководство колонии не отрицало, что письма поддержки доходят до колонии», — рассказывает Алексей.
По его словам, на конвертах писем поддержки оперативники пишут «БЧБ» и сжигают кипами в котельной промзоны.
Почему не доходят сообщения от родных, администрация колонии осужденным не объясняла.
За три последних года тысячи были репрессированы. По данным правозащитного центра «Вясна», сейчас за решеткой по политическим мотивам содержатся 1 511 человек. «Dissidentby» озвучивает цифру в 1 776 политзаключенных. Представитель Объединенного переходного кабинета Ольга Горбунова считает, что в Беларуси более 5 тысяч политзаключенных.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬКак можно задонатить и поддержать политзаключенных: список организаций
Груздилович описал издевательства над ним в колонии. И назвал имя политзаключенного, который отказался писать прошение о помиловании
«Опыт политически мотивированного ареста дает самый важный урок: ты один, никто не придет и не спасет». Социальный менеджер поделилась рассуждениями
Комментарии