Воскресенский: Нужно, чтобы Сикорский привез подарок для Лукашенко. А Беляцкий и 20 заводил выйдут последними

Леонид Судаленко: Ну так что вы скажете насчет Алеся Беляцкого?

Юрий Воскресенский: Смотрите, Беляцкий и все остальные такого же калибра — Бабарико, Знак, Колесникова… Я имею в виду — такого же калибра для белорусских властей, понятно, что для демократической общественности Бабарико или Знак — это, говоря словами Санникова, самозванцы, которые появились только в 2020 году. Понятно, что здесь фигура Беляцкого самая весомая. Но для белорусских властей люди такого калибра будут выходить в последнюю очередь, самую последнюю. Если не повторится случай с Дашкевичем.

Ну я вам говорю, как есть, на что рассчитывать. В его случае ситуация очень сложная. А вот в отношении других сейчас как раз есть уникальная возможность, чтобы в первую очередь освободить женщин, хотелось бы…

Леонид, я высказываю свои предположения. Но, поскольку у меня такой же опыт, как и у вас, — около 30 лет. Вот я думаю, что их будут держать не только до конца срока, но и могут повторить случай с Дашкевичем.

— Вы понимаете, что если говорить о Беляцком, когда у него закончится срок, ему будет 69 лет. Его здоровье не выдержит. Я там был на короткий срок, и у меня появились проблемы со здоровьем. А в 70 лет добавлять 411-й…

— Леонид, я вам говорю свои предположения. Таких «жирных заключенных» будут менять на «жирные предложения». Например, на открытие воздушного пространства, снятие санкций с промышленных предприятий.

«Мы ждали плюшку. Плюшек нет — освобождения больше не рассматриваются»

— Давайте тогда поговорим о журналистах. Например, сейчас 34 журналиста находятся за решеткой. Какие предложения в отношении них, какая цена?

— Как я предполагаю, еще раз подчеркиваю, что это исключительно мое предположение, потому что я изучил внутреннюю логику нашего правительства, сейчас очень хороший момент, именно сейчас. Не после 23 февраля [предполагаемая дата очередных президентских выборов]. Потому что 23 февраля, после выборов, эта повестка дня и потребность говорить о милосердии для внутренней повестки дня, как он пошел навстречу, уже не будут так актуальны. А сейчас это очень важно. Какая цена? Ну так мы же не на рынке.

— В последнем выступлении перед студентами Лукашенко сказал, что будет продолжать освобождать. Когда ждать следующую партию?

— Никаких партий нет, потому что нет никаких плюшек. Нужна плюшка. Мы ждали плюшку. Плюшек нет. Поэтому пока никаких партий не рассматривается.

Про ключ, который у Сикорского

— И даже из гуманитарного списка? Я могу дать вам гуманитарный список, хотя, наверное, вы и так его знаете.

— Зачем мне его давать? Я вам сказал, где ключ лежит. Ключ лежит у Сикорского. Понимаете, Леонид, вот то, что они там говорят в пользу бедных — есть заявление МИД, что, вот, этот коллаборационист — ну, обо мне, предложил то, что не соответствует дипломатическим канонам.

Вы, как разумный человек, понимаете, что после случая с Красиковым, когда они выдали кровавому диктатору, как они считают, наемного убийцу и при этом забрали людей без их согласия — Яшина и других, которые не хотели уезжать из России, — все остальные заявления — это лицемерие. Оказывается, так можно? Менять даже убийц и даже людей без их согласия? Тогда чем белорусы хуже?

Вы спрашивали, что делать. Так вот — ключ лежит у Сикорского.

Планов «перевернуть страницу» нет

— Так есть ли планы «перевернуть страницу» 2020 года до февраля, до выборов?

— Нет, таких планов нет, если не будет… Такой план… Мнение во власти разделилось. Есть структуры МИД — они выступают за одно. Есть структуры МВД — они выступают за другое, есть промышленное лобби — они выступают за третье. Вот этот процесс был начат с целью того, чтобы, ну, если не перевернуть страницу, то хотя бы эту страницу как-то погладить, чтобы она не была такой помятой. И 115 человек «этих» вышло, и мы ждали… Они ждали ответа. Ответа нет. Понимаете?

— Вы говорили о 900 поданных заявлениях на помилование. А на свободе всего 120. Так как быть с этой математикой?

— Ну, эти 900 — это за все время. Тогда я передал 300 списков, еще 50 было в работе, а после 24 февраля 2022 года процесс вообще остановился на два года, за эти два года где-то четыре сотни написали. Вы же знаете, что почти все напишут, если им предложат. И так нужно делать, чтобы выйти.

— Но мы знаем, что могут помиловать и без заявления. Вот это заявление, что Анджей Почобут не выходит, потому что не хочет выходить, ну извините, это же просто миф.

— Так это же заявление Дуды.

— А я думал, это заявление официального Минска.

— Так погуглите. Дуда и глава его канцелярии сказали, что он не хочет выходить.

Нужно просить, чтобы Сикорский взял подарок для Лукашенко и приехал в Минск

— В предыдущие годы перед выборами всегда отпускали политзаключенных — и перед 2001 годом, и перед 2006 годом, даже перед 2010 годом. По вашему мнению, кроме 20-ти «крупных зачинщиков», остальные выйдут до выборов?

— Зависит не от нас, понимаете? Сейчас уникальная ситуация, когда ключ не у французов или немцев, а у поляков. С поляками хотят нормализовать отношения. У нового министра иностранных дел бабушка и мать — поляки. Сейчас ждут шагов от поляков. Вы спрашивали, что делать. Надо просить, чтобы поляки, прежде всего господин Сикорский, или, возможно, другого калибра человек — сейчас я вам назову его фамилию — Ян Грабец, руководитель канцелярии Туска — чтобы они сюда приехали.

На вашем месте я бы пошел к ним и сказал: «Ребята, слушайте, ну вы, блин, наемного убийцу обменяли, вы говорили, что не будете иметь дел с Путиным, но вы обменяли, и он вам еще отдал людей, которые не хотели уезжать. О чем вы тогда говорите?» Пусть они приезжают. Во-первых, они заберут Почобута без всяких условий.

— А где гарантии, что с ними сядут за стол переговоров?

— Да сядут. Потому что это Минску надо. Они боятся, что, мол, пропаганда заявит о своем триумфе. Ну, это детский сад. Потому что мы в любом случае заявим о своем триумфе. Например, мы говорим сейчас, что польский режим бросил своего гражданина Почобута — наплевал, растоптал его. Вот Россия своих не бросает. И Беларусь своих не бросает. А они бросили. То есть приедет он или не приедет — пропаганда все равно все перекрутит. Вы это прекрасно понимаете.

Тот, кто получит доступ к телу, должен сказать: «Александр Григорьевич, слушай, ну ты же справедливый человек, ты женщин любишь, женщины тебя все любят. Давай их отпустим. Давай журналистов отпустим». И Александр Григорьевич пойдет навстречу. Но ему кто-то из этих людей должен сказать. Вот самый реальный ключ, который я вижу.

— То есть вы уверены, что Сикорский сегодня в состоянии решить вопрос освобождения политзаключенных до Нового года?

— Абсолютно! Садится на машину или на самолет, берет какой-то подарок Лукашенко — Библию ВКЛ какую-нибудь, приезжает, жмет руку… По Беляцкому и двум десяткам самых заводил, я считаю, этот вопрос может рассматриваться только в случае отмены всех санкций, всех! И восстановления воздушного пространства.

— Беляцкий же не заводила. Беляцкий же не политик. Он же немного в стороне. Он же не ходил на протесты, он, как и я, в офисе делал свою работу.

— Ну вот этих самых известных, я считаю, что можно решить вопрос только вместе с отменой всех санкций и открытием воздушного пространства, что на сегодняшний момент невозможно.

«Мотивация режима — порядок и страх»

— Вот по данным правозащитного центра «Вясна» 115 человек помиловано, а за это время 140 человек брошены за решетку. Почему репрессии не прекращаются?

— Вы хотите внутреннюю мотивацию режима? Любой ценой обеспечить общественный порядок, не скатиться до уровня Украины. Если бы Янукович открыл огонь и не убежал бы, если бы он по-настоящему открыл огонь, погибли бы не 100 человек, а 300, но не было бы миллионов убитых и раненых с двух сторон.

Поэтому внутренняя логика вашего противника — любой ценой порядок. Порядок и страх: занимайтесь чем хотите, только не лезьте в политику. Иначе здесь может повториться Украина.

— То есть о национальном перемирии, о котором говорил Беляцкий из заключения, пока речи не идет?

— Я считаю, что пока война (в Украине) не прекратится, пока не будет перемирия, к чему призывает президент, никакого национального перемирия не будет, потому что это связано с выживаемостью государства. Я так полагаю, но я не говорю, что я власть…

• 2
• 17
• 2
• 27
• 5
• 0
• 43
• 1