Нужна четкая позиция самих белорусов, что время шпагата между ЕС и Россией прошло — Юрконис

По данным департамента миграции Литвы на начало августа, с января в получении виз и ВНЖ отказано 910 гражданам Беларуси. Их признали угрозой безопасности страны. Разрешение на временное проживание литовские власти не выдали 337 белорусам и отказали еще 121 гражданину РБ в смене ВНЖ. У 205 беларусов аннулировали разрешения на временное проживание.

«Если мы говорим о нацбезопасности и безопасности белорусов в Литве, главное, не забывать о двух аспектах, — говорит политолог. —

Первое — человек с белорусским паспортом не является по умолчанию пострадавшим от репрессий, ровно как не является связанным с режимом.

Статистика пока показывает именно такую ситуацию: решения принимаются в индивидуальном порядке.

Второй аспект, и он не менее важный, — в обходе санкций или разном бизнесе, который получает прибыль от войны в Украине и репрессий в Беларуси, точно участвуют в том числе и граждане стран ЕС.

Это ответ всем, кто думает, что закрытие от демократического населения Беларуси что-нибудь решит — в этой борьбе отсутствуют простые технические решения.

Тут нужны точечные решения, а также четкая позиция самих белорусов, что время жонглирования и шпагата между ЕС и Россией прошло. И это касается как бизнес-сообщества, так и рядового гражданина».

«Помощь и поддержка белорусских демократов никуда не делась»

«Порядка тысячи отказов в получении виз и ВНЖ — много ли это? При раскладе в 60 тысяч белорусов, которые въехали в Литву с начала войны, мне кажется, это вообще небольшая цифра, — отмечает Витис Юрконис. — И считать ли эту цифру большой, зная, какой процент населения в Беларуси служит в госучреждениях, сколько людей работает на «кошельки Лукашенко», которые также участвуют в обходе санкций, сколько участвуют в преступлениях против белорусов, в нарушениях прав человека и так далее?

В Беларуси примерно 1500 политзаключенных [понимаем, что число политических можно умножить в несколько раз]. И мы понимаем, что за каждым из них есть прокурор, следователь, судья, оперуполномоченные, рядовые охранники, начальник колонии и многие другие. И думаю, что ни один белорус, который выступает за демократические ценности, не будет отрицать, что все эти люди должны быть в списке невъездных не только в Литву, но вообще в ЕС.

То есть, только по этой оценке цифра отказов могла быть в разы больше».

Есть и другой аспект, напоминает Витис Юрконис. С осени прошлого года белорусам и россиянам для получения национальной визы или ВНЖ необходимо заполнять анкету, в которой, кроме ответов на вопрос, чей Крым и как он относится к российской агрессии, человек рассказывает о своем прошлом: служил ли в армии, сотрудничал ли со спецслужбами, работал на госслужбе и т.д.

«Я уверен, что были случаи, где люди писали неправду по поводу своего прошлого. Думаю, нечестность также является одним из критериев отказа, — говорит политолог. — Как и «Крымнаш», — таких ответов, насколько я знаю, было немало.

Однако меня больше смущает вот что. Где белорусские журналисты, которые расследовали бы и говорили о конкретных случаях невыдачи ВНЖ? Потому что при 60 тысячах выданных разрешений на проживание говорить о тысяче отказов, что всех белорусов якобы «забанили» и собираются высылать — это как минимум выглядит передергиванием реальности и искажением фактов.

При том на всех уровнях в Литве звучало и продолжает звучать, что наша помощь и поддержка белорусских демократов никуда не делась.

Люди, которые пострадали от режима — правозащитники, активисты, независимые медиа — довольно четко измеряемая группа. И на них, даже когда говорят о будущих и потенциальных ограничениях для белорусов, это не повлияет вообще никак.

Однако основная часть белорусов, находящихся в Литве, приехала в страну не по политическим, а по экономическим причинам — дальнобойщики, строители, IT-специалисты и многие другие».

И здесь, говорит Витис Юрконис, хотелось бы услышать мнения белорусских независимых экспертов, экономистов, политологов, а также политиков: где сами белорусы проводят красную линию? Если у тебя отец или мать работают в КГБ, или в суде, или родные заняты где-то в военном производстве — это ОК или нет? Впускать ли такого человека в Литву или отказывать? Где провести грань?

«Если человек работал на режим до сентября 2020 года — это одна ситуация, до лета 2021-го, до посадки самолета RyanAir — другая, до марта 2022-го — третий порог, а если работает до сих пор? Мне кажется, самим белорусам нужно ответить на эти вопросы и публично об этом заявить.

Потому что если оставить выбор другим — литовцам ли, полякам или латышам — то наверняка будет выбран самый строгий вариант, исходя из соображений безопасности».

«Говорить о том, что калиновцы обеляют всех граждан Беларуси, неправильно»

Такой же подход, отмечает политолог, касается службы в армии. В Литве еще задолго до полномасштабного вторжения в Украину решили, что один только призывной возраст просителей не является достаточным критерием для сопровождения по линии правозащитников и выдачи гуманитарных виз/ВНЖ. Те, кто утверждает иначе — мол, достаточно быть отказником, чтобы тебя приняли в ЕС — вводят людей в заблуждение.

«Статистика показывает, что в Беларуси, увы, немало людей придерживаются прокремлевских взглядов и поддерживают войну против Украины. И как с этим быть, надо решить самим белорусам.

Конечно, мы видим и тех, кто помогает Украине и противодействует кремлевскому влиянию в стране, и всецело их поддерживаем, — но говорить о том, что ребята-калиновцы, кто воюет в Украине, обеляют всех граждан, неправильно. Потому что если «всех» — значит, и режим тоже? Хотя, безусловно, полк Калиновского, добровольцы и волонтеры, которые помогают Украине, добавляют политического веса белорусским демсилам, заявляющим о поддержке украинцев и связывающим победу Украины с изменением расклада сил во всем регионе, также и в Беларуси».

«Но с другой стороны, есть как минимум несколько сотен белорусов, прямо написавших в анкете, что считают Крым российским и поддерживают агрессию против Украины, — и это тоже показатель, что каждый кейс нужно рассматривать индивидуально.

И когда журналисты или политики говорят обо «всех белорусах», нужно говорить конкретно: может быть, дело не только в том, что человек когда-то десять лет назад служил в армии, но есть и еще что-то?

Например, если он приехал на гуманитарных основаниях, но катается туда-сюда через границу — есть вопросы. По анкете я слышал пару случаев, когда люди говорили о технической ошибке. Но звучит странно. Еще более странно, когда дальнобойщики говорят: мол, мы опасемся «утечки» этих анкет в Беларусь, поэтому так ответили. А не опасаетесь работать в логистических компаниях, помогающих режиму обходить санкции, здесь как бы все в порядке?

Возможно, дело в том, что не все люди привыкли рефлексировать и думать о последствиях своих действий. Хотя ведь не секрет:

если ты покупаешь машину в условной Германии и везешь ее на продажу в Москву, ты помогаешь обходить санкции, помогаешь богатым российским ребятам и Кремлю вести войну. И пусть это капля в море, но таких случаев немало».

«Важно рассказывать о том, что борьба продолжается»

Для того, чтобы минимизировать их, полагает Витис Юрконис, белорусскому обществу нужно включить механизмы саморегулирования:

«Несложно встать на границе и посмотреть, машины с какими номерами едут, интервьюировать людей — если очевидны политические мотивы, не освещать эти кейсы, чтобы не навредить, а вот

если человек едет пять раз в неделю туда и обратно, понятно, что в плане репрессий ничего он не опасается, и тогда стоит расспросить: чем он занимается, как получил визу и т.д. На эту тему можно собрать материала на десятки, если не сотни расследований.

Напомню, что такие же вопросы есть и к гражданам европейских стран. Мы знаем, что есть литовские компании, которые нанимают белорусов и участвуют в обходе санкций — идут разбирательства на этот счет. Или есть у нас мэр Каунаса, который до сих пор имеет действующий бизнес в России — ему задают очень много неприятных вопросов, оказывают публичное давление. Открытое общество так действует.

И мне кажется, тем белорусам, кто сейчас находится в безопасности и пользуется благами этого открытого общества, также важно говорить о конкретных кейсах, а не обобщать и не сеять панику.

Никто не собирается выгонять белорусов из Литвы, и та солидарность, которая была в 2020 году, никуда не исчезла. Но то, чтобы она не уменьшалась, на мой взгляд, зависит и от самих белорусов.

Когда почти полгода практически любые темы в белорусских СМИ относительно Литвы или реакции в литовских СМИ касаются лишь виз и ограничений, а не того, как белорусы продолжают свою борьбу — у некоторых создается впечатление, что речь только о требованиях к Литве. А очень важно рассказывать о том, что борьба продолжается, пусть и в подпольном виде, что взаимоподдержка сохраняется.

Хотелось бы открытого диалога на этот счет. И не только от политиков. Есть расследовательские центры, есть независимые журналисты, правозащитники, бывшие политзаключенные, помогающие в документации репрессий — все совместно могут «санкционировать» соучастников режима, называть поименно и судей, и бизнесменов, чтобы не было этого чувства безнаказанности».

• 34
• 0
• 3
• 17
• 0
• 1
• 15
• 0