«Мы готовы были встретить омоновцев». Демобилизованный калиновец о четырех месяцах фронта, переживаниях и ПТСР
«Свою цель защитить Украину, когда ей было особенно тяжело, я выполнил», — говорит бывший доброволец из полка Калиновского, который пытается наладить мирную жизнь по возвращении с войны. Эти месяцы на фронте для него не прошли бесследно. О пережитом бывший разведчик рассказал «Нашай Ніве».
Как узнал, что такое реальная война
Сергей (имя изменено по его просьбе) уехал в Украину в марте 2022 года, убедившись, что мирные протесты на родине не дают результата. В этом он убедился 27 февраля, когда омоновцы жестоко разогнали марш против войны.
«Мы выкрикивали «Нет войне», а нас в ответ били дубинками, — вспоминает Сергей. — Мы доказывали омоновцам, что выступаем за то, чтобы они не погибали на войне и что мы с ними должны быть на одной стороне, но нас никто не слышал. Так же было в 2020 году».
В конце марта 2022 года собеседник подписал контракт с Вооруженными силами Украины и присоединился к батальону белорусских добровольцев имени Кастуся Калиновского, который через два месяца стал полком.
Сергей не исключал, что в Украину вслед за российскими придут и белорусские военные, среди которых будут силовики, которые избивали протестующих. Главное для него было заполучить оружие.
«Мы готовы были их встретить, — говорит он. — Они в Минске с нами делали, что хотели, а здесь мы с ними оказались бы на равных. Я хотел встретиться с ними лицом к лицу. Но оказалось, что они ссыканули и не пришли, и тем самым, наверное, сохранили свои жизни».
С позывным «Ветер» Сергей воевал 4 месяца. Это было тяжелейшее время полномасштабной российской агрессии. Украина тогда отбивала наступление агрессора по всем фронтам.
Белорусский доброволец был разведчиком. Участвовал в обороне Николаева, Северодонецка, выполнял задачи на Запорожье и освобождал Херсонскую область.
Сергей не имел военного опыта. О войне знал из книг и фильмов. На его взгляд, к реальной войне никто не может быть подготовлен.
Он говорит, что попал в зону боевых действий во время обороны Николаева. Там ему не довелось увидеть противника, так как он был на расстоянии трех километров.
Что такое реальная война, Сергей узнал во время минометного обстрела поля, которым шло его подразделение.
«Там были везде воронки от взрывов, — рассказывает «Ветер». — На этом поле ранее были ранены наши побратимы. Там же начали обстреливать и нас. На том поле я столкнулся с реальностью. Там стреляли по мне. Я слышал, как вылетает мина, бросался на землю и думал, прилетит ли она по мне. Разрыв происходил неподалеку. Несколько секунд еще лежал, затем поднимался и шел дальше до следующего выстрела. Так проходили поле, четыреста метров».
В Северодонецке Сергея чуть не застрелили, когда он с напарником, шел эвакуировать раненого побратима. Тогда российские пули пролетели выше его головы.
«У меня до сих пор картинки обезлюдевших деревень с посаженными огородами»
В Лисичанске калиновец в одном из брошенных домов наткнулся на книгу Василя Быкова. Она стала его спутницей. Сборник произведений белорусского писателя он привез с собой в Польшу и собирается вернуть его хозяевам, если предоставится такая возможность.
«Василь Быков хорошо описывает психологические переживания солдата на войне, и они отнюдь не героические. Когда читаешь его произведения, становится страшно от того, насколько точно описана им военная обстановка и поведение на ней людей», — пересказывает впечатлениями от прочитанного Сергей.
На его взгляд, в фильме «Спасти рядового Райана» война показана тоже реалистично. В ленте отражены переживания солдат и командира, когда они сталкиваются с потерями, которые неизбежны на войне, отмечает он.
Сергей говорит, что за четыре месяца, пока он был на войне, погибло шестеро белорусских добровольцев. На фронте привыкаешь к потерям, но ему трудно было принять смерть Павла «Волата».
«Я с ним не был на операции, находился на базе в Николаеве. Был в карауле. Пришла сначала информация, что Паша «300-й» (ранен. — НН), а когда его довезли до больницы, сообщили, что «200-й» (умер. — НН). Я плакал. Позволил себя такую слабость», — вспоминает калиновец.
Он говорит, что был близко знаком с Иваном «Брестом» Марчуком и до сих пор не может успокоиться, что побратим не похоронен.
Иван «Брест» Марчук. Фото: «Радыё Свабода»
«Тела «Бреста», «Атома», «Сябро», «Папика» до сих пор на захваченной россиянами украинской территории, — отмечает Сергей. — То, что они не похоронены, не дает покоя. Их тела необходимо отыскать и похоронить со всеми воинскими почестями».
Сергей подчеркивает: там, где проходит фронт, почти ничего живого не остается.
«У меня до сих пор картинки обезлюдевших деревень с посаженными огородами. Куры несут яйца, собаки, коты бегают, а хозяева уехали и их не смогли забрать. Страшно, что там творится. Хватит ли сил у жителей на восстановление поселений?» — беспокоится собеседник.
«Ходил по лезвию ножа»
Сергей признается, что усталость от войны потихоньку наступала. Военная жизнь проходила в постоянной тревоге. Очень трудно расслабиться, когды ты постоянная мишень для неприятеля.
«Не хватало полноценного отдыха. Чтобы он был, надо выезжать на безопасную территорию, а такой возможности у нас не было. Вся Украина обстреливается», — отмечает собеседник.
«Украинцы могут поехать к семьям, потому что они у себя дома. Нам же некуда ехать. У нас нет возможности увидеть своих близких в Беларуси. Это усиливает изможденность».
Сергей говорит, что с каждым спасением приходило понимание: «хожу по лезвию ножа, и смерть все ближе».
«Когда заезжали в Северодонецк, джип, на котором ехали, перевернулся. Несколько человек получили ранения. У меня был шрам по лицу, но я продолжил воевать. Во время одного из наступлений разрывы были очень близко от меня. Даже оглушало и привело к контузии», — вспоминает Сергей военные эпизоды, которые заставили его задуматься, что будет с ним дальше.
За четыре месяца психика не выдерживала, а организм начал сигнализировать, что у него проблемы. В результате сработал предохранитель, говорит он.
«Первоначальный мой гнев со временем начал гаснуть. Свою цель защитить Украину, когда ей было особенно тяжело, я выполнил. Пришло понимание, что война надолго. Не так просто будет победить. Оружия, которое есть, недостаточно для наступления. Его хватает, чтобы защищаться», — рассказывает Сергей.
Он говорит, что врачи диагностировали у него посттравматическое стрессовое расстройство. Это состояние, когда человек снова и снова переживает событие, которое нанесло травму. Такой разлад приводит к депрессии, паническим атакам, агрессивности и даже к самоубийству.
В Польше Сергей уже год, но до сих пор не пришел в норму. Первые полгода бывший калиновец был в глубокой депрессии. Не выходил из квартиры.
Кроме того, еще на фронте у него появились проблемы с суставами. Правая рука отказывалась работать и очень болела. Сергей считает, что это последствия того, что ему приходилось много времени проводить в окопах и в подвалах спать на холодном полу.
Сбор на реабилитацию для бывшего калиновца сейчас открыл фонд «Байсол».
Окончательно не решен вопрос с легализацией. Бывший военный ожидает решение о разрешении на временное проживание в Польше.
«Протесты 2020 года помешали Лукашенко отправить в Украину белорусскую армию»
Сергей говорит, что ему было не просто обратиться за помощью. Он пытался совладать с проблемой сам, но не вышло.
«У меня был небольшой запас денег. На войне был на контракте и мне платили. Деньги я не тратил, так как еда была, жилье тоже. Поэтому деньги были на первое время жизни в эмиграции», — объясняет бывший калиновец.
Иногда на Сергея накатывает ощущение вины, что демобилизовался, бросив побратимов. С некоторыми переписывается до сих пор. Ему больно когда узнает, что с кем-то случилась беда.
«Я доброволец и по всем условиям пришел на войну добровольно, и добровольно мог уйти. Теоретически война может прийти в Польшу, и мой боевой опыт будет важным для этой страны», — отмечает Сергей.
Бывший военный считает, что проблемы со здоровьем не только связаны с войной. Это еще и последствия участия в протестах на родине, потери бизнеса, который считал своей территорией свободы, эмиграции и неопределенности будущего.
О протестах 2020 года Сергей говорит, что тогда белорусы сделали все, на что были способны. Он убежден, что белорусскую армию режим Лукашенко не отправил в Украину благодаря событиям трехлетней давности.
«Тогда мы показали, что поддержки внутри страны у него нет и как только армию попытается ввести, поднимется бунт», — считает собеседник.
Сергей вернется в Беларусь, когда в ней будет безопасно. Одним из вероятных вариантов изменения ситуации на родине он видит обвал режима Путина в России. Вслед за этим качнется и режим Лукашенко.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬСмотрите также:
«Он был моей любовью на всю жизнь». Большое интервью с вдовой бойца Василия Парфенкова
Работала бухгалтером, жена одного из бойцов. Кто такая Кристина «Чабор» из полка Калиновского?
Комментарии
Aдзiн палiцэйскi участкак передае 600 аутаматау,
Другi участкак передае 125 аутаматау
Беларускiм партызанам нiхто i патрона не перадау
Вольна сябе спачувае толькi мафiя тав. Лу
Яна хоча быць свяцей чым папа рымскi