Не обязательно во всем соглашаться с Тихоновской и ее командой. Но единственное, что может прийти на смену им в нынешних условиях — пустота. И это проигрыш для всех, уверен Алесь Сантоцкий.
У тех многих белорусов, которые не принимают узурпации власти Александром Лукашенко и фашизации страны, уже более полутора лет есть фактически официальное представительство в эмиграции — Офис Светланы Тихановской. Явление это в нашей истории достаточно неординарное, так как офис не существует как нечто само в себе, чем часто грешат различные эмиграционные псевдополитические структуры, а проводит активную деятельность и даже добивается определенных успехов на международной арене. Немного осталось на Западе властных кабинетов и форумов, до которых Тихановская за это время не сумела хотя бы раз достучаться и получить теплый прием.
В то же время довольно заметна и другая тенденция — желание определенных сил и саму Тихановскую, и ее команду любыми способами дискредитировать или, говоря модным теперь словом, захейтить.
Достаточно посетить материал о деятельности Тихановской в публичном аккаунте любого белорусского СМИ с возможностями комментирования — и мы увидим шквал негативных, часто откровенно оскорбительных комментариев. Изрядная их часть явно принадлежит специально обученным и проплаченным троллям и ботам, но несомненно, что среди критиков есть и живые люди, которые искренне пытаются с самыми лучшими намерениями «утопить» Тихоновскую и даже не скрываются под псевдонимами.
Среди этих хейтеров есть и люди, в Беларуси известные и перед ней заслуженные. Вот, например, в недавнем интервью одному из украинских телеканалов лидер национального движения в начале 1990-х годов, с далекого 1996 года политэмигрант Зенон Позняк пытается сформировать негативный образ Тихановской в глазах украинцев, выставляя ее российской марионеткой:
«В Беларуси русские смогли создать, и Лукашенко этому как-то способствовал, пророссийскую оппозицию. И вот эта пророссийская оппозиция, которая выдвигает вперед Тихановскую, Латушко, вот они и старались, чтобы такие санкции ввели. Сейчас, когда началась война, эти санкции ничего нового не добавляют, они только укрепляют союз Путина и Лукашенко».
Как раз обвинение в «пророссийскости — «наиболее популярное, ходовое среди критиков Тихановской со стороны «национального лагеря». Хотя звучит оно довольно странно, учитывая, что Тихановская сразу после начала российской агрессии открыто и недвусмысленно выступила в поддержку Украины, представители ее команды недавно ездили в Киев, а теперь собираются там создать и постоянное свое представительство.
Правда, вообще «сменовеховство» в политике — явление нередкое, и можно вспомнить много примеров, когда под влиянием определенных обстоятельств политические деятели кардинально меняли свою ориентацию — или искренне, или конъюнктурно — вплоть до противоположной. Однако случай ли это Тихановской?
Действительно ли Тихановская и ее офис были еще недавно насквозь пророссийские, а сейчас экстренно перекрасились или, как популярно говорить, «переобулись в воздухе»? В чем вообще критики Тихановской видят ее «пророссийскость»?
Может ли Путин быть «мудрым»?
Как правило, практически во всех гневных филиппиках в адрес лидера белорусского демократического движения обязательно всплывает один смертный грех — что еще в сентябре 2020 года она в интервью российскому изданию РБК назвала Путина «мудрым» человеком и правителем, который, мол, понимает, кто такой Лукашенко, разбирается в ситуации в Беларуси и не даст Лукашенко себе ввести в уши неправдивую версию событий. К тому же он, мол, «понимает, что оппозиция Беларуси готова к разговору с ним» и «ничего не имеет против России».
Несмотря на то, что и Тихановская, и ее соратники как тогда, так и после давали понять, что эти слова — достаточно ритуальные дипломатические выражения, которые ни к чему никого не обязывали и не обязывают, критики за это ухватились и уже второй год активно эти фразы мусолят на все лады. Почему-то из понятных только им соображений считая, что из всех многочисленных высказываний Тихановской именно эти слова — искренние, а вот все остальные, в том числе и очень критические в отношении Москвы и ее руководства, которых было очень много — нет.
Хотя на самом деле само то, что Тихановская в августе 2020-го выехала не в Москву, а в Вильнюс и с тех пор имела отношения исключительно с политическими структурами и политиками западного мира, пользуясь приемом и поддержкой с их стороны, четко свидетельствует о том, что то политическое направление, лицом которого она является — объективно прозападное.
И на Западе в этом никто никогда не высказывал сомнений. Как, кстати, никогда не сомневались и в Москве.
Не предоставляли бы Тихановской в Литве, которая в Евросоюзе всегда выделялась твердой антимосковской позицией, такую поддержку, если бы имелись хоть малейшие подозрения в том, что она действует в интересах Кремля. И не надо думать, что те же литовские политики уступают в уме и проницательности нашим диванным экспертам, что у них нет никакой разведки или что они не в состоянии сами прочитать то несчастное интервью на РБК и сделать правильные выводы, а не натягивать, как говорится, сову на глобус.
Виртуальное и реальное
Корни непрестанной жесткой критики Тихановской за ее некогда сказанные в специфической ситуации достаточно мимолетные слова — в том, что оппозиционная политика в Беларуси много лет имела в основном виртуально-символический характер. Ее участники мало могли влиять на действительность, но в то же время имели достаточно большую свободу в высказываниях, особенно в том случае, если находились за пределами страны.
Политики-эмигранты могли говорить все, что угодно, соревнуясь друг с другом в вербальном радикализме — хотя для практического дела это имело эффект удара кнутом по воде.
Хотя бы потому, что бескомпромиссные спикеры, как правило, никого, кроме себя или узкого круга соратников, не представляли, не имели организованных действенных структур и поэтому не имели даже потенциальной возможности слова претворить в действия. И некоторые к такой ситуации настолько привыкли, что стали воспринимать ее как естественную. Некоторые по-прежнему в этой парадигме и живут, и мыслят.
Но в 2020 году ситуация очень поменялась, так как сначала внутри страны, а после в эмиграции появилась Светлана Тихановская. У которой не было больших прежних политических заслуг и непомерных личных амбиций, но был статус популярного кандидата в президенты, который по всем признакам триумфально победил на выборах и только из-за отсутствия в Беларуси верховенства закона и развернутого после выборов террора не стала главой страны.
На Западе то, что Тихановская не самозванка и за ее плечами — действительно поддержка если не большинства, то очень значительной части населения Беларуси, прекрасно понимали.
Поэтому власти Литвы и дали ей на своей территории все условия для создания полноценного Офиса, а сама Тихановская стала желанным гостем как на различных международных форумах, так и в рабочих кабинетах большинства хоть сколько-нибудь влиятельных деятелей западного мира. У нее появился такой важный атрибут, как статус.
Но статус — такая вещь, которую можно приобрести даже случайно, благодаря стечению обстоятельств, как, собственно говоря, с Тихановской и произошло.
Более важно то, что ее влияние и авторитет не растаяли в воздухе и после силового подавления протестной активности в Беларуси, их удается удерживать скоро уже два года. И это уже результат не только благоприятной внешней конъюнктуры, но и достаточно грамотной политики самого Офиса.
В отличие от прежних поколений эмигрантов, Тихановская и ее офис весь период своего вынужденного изгнания занимались реальной, а не виртуальной политикой. Во время проведенных ими международных встреч и контактов достигались реальные договоренности, которые оказывали реальное влияние если не на ситуацию непосредственно в Беларуси, то по крайней мере на то, что белорусская тема не снималась с повестки дня в мире. Плюс по возможности решались проблемы тех многочисленных белорусов, которые из-за репрессий вынуждены были покинуть страну, что тоже немаловажно.
И само то, что Тихановская со своим офисом последние почти два года является реальным, а не виртуальным субъектом европейской политики, пусть и со специфическим статусом, требовало и требует совсем других подходов.
Радикалом и мудрецом в виртуальной политике быть легко, ведь там можно и параллельную действительность в собственной голове нарисовать. А вот в политике практической с реалиями считаться хочешь не хочешь, а приходится.
2020-й — не 2022-й
С реалиями же так, что они не статичны и могут со временем значительно меняться. Особенно это актуально для последних лет, когда история заметно ускорилась.
С августа 2020 года не прошло еще и двух лет, но этот период вместил в себя столько событий и переживаний, что кажется, будто времени прошло уже много-много.
И уже даже не верится, что всего лишь полгода назад, не говоря о годе-полтора, в регионе и во всем мире была совсем другая международная ситуация, которая вынуждала иначе выстраивать стратегию и тактику.
В той прежней ситуации Россия еще не успела перейти в противостоянии со всем цивилизованным миром все «красные линии». Хотя отношения много лет были и не лучшие, но страны Запада имели с путинской Россией политические отношения, зависели от нее экономически.
И хотя морально Запад, конечно, всегда был на нашей стороне и оказывал белорусскому демократическому движению немалую, и не только моральную, поддержку, вступать с Россией в непосредственную решительную геополитическую борьбу за Беларусь он готов не был. Наша страна все-таки воспринималась как сфера российских интересов.
И хотя относительно того, что Лукашенко должен уйти, позиция Запада была после 2020-го достаточно жесткая, относительно того, как это произойдет, западники разговаривать с Москвой и учитывать ее интересы были как раз таки полностью готовы.
Стабильной выглядела и внутрироссийская ситуация: трудно было сомневаться, что запас прочности путинского режима достаточно велик и в ближайшее время он вряд ли рухнет. А поскольку влияние России на Беларусь во всех сферах благодаря политике, которую последовательно проводил Лукашенко все десятилетия своего правления, просто гигантское, приходилось хочешь не хочешь этот фактор учитывать.
Если ты знаешь, что без по крайней мере нейтральной позиции Москвы на перемены в Беларуси рассчитывать проблематично, а режим в Москве вряд ли скоро изменится, то довольно нелепо без сильной нужды жечь всякие мосты для хотя бы гипотетических с ним контактов.
Ну, разве что только это несожжение мостов связывает тебе руки на других направлениях и не позволяет добиться практических, а не символических достижений на них.
И вот тут как раз можно задать вопрос: принесла ли прежняя сдержанность Тихановской и ее команды в отношении России хоть какие-то реальные потери? Может, из-за демонстрации потенциальной готовности к диалогу с Москвой от Тихоновской и ее Офиса отвернулись западные партнеры, перестали получать поддержку какие-то проекты, стало трудно стучаться в разные международные двери? Или, может, из-за несогласия с подходами Офиса распались наши внутренние коалиции, от сотрудничества с Тихановской отошли какие-то влиятельные белорусские силы, что его ослабило? Может, была утрачена поддержка протестной части общества, которая жаждала резкой риторики в адрес Москвы и была обманута в своих ожиданиях?
Так вот в том то и дело, что та сдержанность не повлияла совсем ни на что. И повлиять не могла.
Ведь на самом деле никаких реальных контактов Офиса Тихановской с Кремлем или тем более получения от него финансирования или поддержки в другой форме никогда не было: к ним не проявила никакого интереса Москва, которая уже тогда явно имела планы не только на Беларусь, но и на быстрый захват Украины. И сохранение при власти именно Лукашенко в эти планы хорошо вписывалось.
В результате вся «пророссийскость» Тихановской и ее команды свелась исключительно к тому, что в отношении России в целом и Путина лично из уст Тихоновской и ее соратников до определенной поры не звучало резкой риторики, звучали призывы повлиять на ситуацию в Беларуси (не ввести войска или что-то подобное, а просто перестать оказывать режиму Лукашенко поддержку), выражалась готовность к контактам и общению, когда Кремль в свою очередь увидит в этом потребность. И все.
При желании вести тонкие игры Кремль, видимо, мог бы действительно дискредитировать Тихановскую и ее соратников, дав в какой-то момент реальную надежду на то, что внутренние проблемы Беларуси действительно можно решить при помощи Москвы. Можно было пойти на какие-то контакты с Офисом, пусть не на самом высоком уровне, давать какие-то обещания, регулярно делать неоднозначные заявления, которые можно было бы трактовать в пользу оппозиционных сил. И одновременно склонять Тихановскую к каким-то четко промосковским словам и действиям, отказу от определенных элементов западного вектора в пользу связей с Москвой. То есть на затягивание в свою ловушку.
При определенной гибкости и тонкости всего этого, видимо, было бы можно достичь. Но Кремль давно так не работает, манера его дипломатии — хамская, самоуверенная и прямолинейная.
Уверенные в своих умениях и способностях решать проблемы исключительно грубой силой и наглостью, россияне не слишком были склонны «опускаться» до того, чтобы класть яйца в разные корзины, делать хитрые многоходовки. Самоуверенность и шапкозакидательство их подвели, а нам, пожалуй, пошли в стратегическом смысле и на пользу.
А в 2021-м и особенно в 2022-м ситуация кардинально изменилась, Кремль перешел «красные линии».
И когда вопрос стал ребром, то правильный выбор Офисом Тихановской был сделан мгновенно и явно без никаких колебаний. Он и не мог быть другим. А что в резкости слов Тихановская и сейчас не стремится соревноваться с другими — то ничего страшного. У каждого свой стиль.
Не рубить сук, на котором сидишь
То, что у нас сейчас есть Офис Тихоновской и другие организованные структуры, которые имеют установленные стабильные контакты с политическими элитами стран Запада — это на самом деле наше большое преимущество. Ведь это придает нелукашенковской Беларуси политическую субъектность. И в тот момент, когда наступит время решения будущего региона, это может иметь большое значение.
Ведь мы же сами не устаем всем и везде объяснять, что неправильно отождествлять Беларусь и белорусов исключительно с Лукашенко. Что
Лукашенко после 2020 года нелегитимен, держится на штыках, что его реальная поддержка среди белорусского населения не очень велика. И что решение Лукашенко предоставить территорию для агрессии против Украины — это его личное решение, на которое белорусский народ никак не влиял, так как при таком режиме у народа на самом деле ничего не спрашивают ни напрямую, ни косвенно. В то же время есть как реальное явление другая Беларусь, которая показала свое лицо и заговорила на полный голос в 2020 году, но впоследствии была репрессиями закатана в асфальт. Тем не менее, полностью она не уничтожена и в определенный момент скажет свое слово.
В принципе, наши усилия это доказать имеют успех.
И политические элиты, и общества по крайней мере во многих западных странах отделяют режим Лукашенко от белорусского народа в целом и не ставят между ними знака равенства. И заинтересованы с нелукашенковской Беларусью по возможности сотрудничать.
Но для того, чтобы эти заинтересованность и готовность к сотрудничеству использовать, нужно, чтобы эта другая Беларусь имела субъектность, была организована. Чтобы любой политик или общественный деятель на Западе и во всем мире знал, чей номер набирать, если ему нужно услышать голос другой Беларуси, узнать ее мнение, сделать ей как союзнику какие-то предложения или куда-то в важное место пригласить.
Что еще важнее: ход войны в Украине не исключает, что для нашей страны и народа вскоре может открыться окно возможностей, сложится благоприятная конъюнктура, чтобы переломить ситуацию в свою пользу.
И чтобы этим окном воспользоваться, нужна будет среди прочего внутренняя консолидация противников режима как в стране, так и за ее пределами, готовность согласованно действовать в общем направлении. Чтобы кто-то мог в какой-то момент поставить ребром белорусский вопрос, и этот голос был достаточно силен, чтобы быть услышанным.
Большая глупость и политическая недальновидность — принимать сейчас участие в том, чтобы дискредитировать и топить представительные структуры белорусского движения, выдвинутые на свои роли самой жизнью. Ведь нужно понимать, что на смену им придет в нынешних условиях не к(ч)то-то лучший(ее), а просто пустота. От чего проиграют абсолютно все.
Комментарии