Подростковое насилие уходит с улиц, зато происходит романтизация убийства в школе — эксперт
Подполковник Олег Максимов — заместитель начальника отдела организации работы инспекции по делам несовершеннолетних МВД.
Недавно Максимов выступил на сайте МВД со статьей «Привет, есть флэт», в которой на примере одной трагически завершившейся «вписки» довольно поучающим тоном предостерег от «флэтов».
Читайте:
В Минске участника флэта госпитализировали с переломом черепа и разрывом печени: милиция выражает обеспокоенность
«Наша Нива»: В своей критике флэтов вы приводите один гротескный случай. Вы только на него опираетесь? И как именно милиция намерена воевать с флэтами?
Максимов: Другие случаи есть, но воевать мы не собираемся.
Вот буквально на днях молодежь разнесла квартиру в Лиде — хорошо, что там ни хозяева, ни соседи не стали писать заявлений и что никому на голову не упало то, что они сбрасывали. А почему они так себя вели? Ну нет культуры, по-видимому, захотели выйти за рамки дозволенного.
Читайте: Ломали мебель, били люстры, выбрасывали вещи из окна. В Лиде молодежь, празднуя Новый год, разгромила квартиру подруги
И в этом выступлении я не хотел критиковать флэты и вписку, а рассказать широкой аудитории, что это такое, и на примере объяснить, к чему это может привести. Скорее родителям, чем молодежи, так как молодежь и без того понимает.
Конечно, не обязательно с человеком на «вписке» случится что-то плохое — молодежь всегда искала новых знакомств, а напиться можно и одному, но смысл в том, что в компании незнакомых людей появляется риск и ссоры, и повреждения имущества, и нежелательных сексуальных контактов.
Ну и, как правило, тех, кто перепил на таких встречах, фоткают в самом идиотическом виде и выкладывают потом это в интернет.
Словом, цель — объяснить риски, а не запретить.
«Наша Нива»: Хорошо. Расскажите, а какая сейчас вообще подростковая преступность?
Максимов: Несколько предыдущих лет, с 2016-го, она снижалась. Но вот в прошлом году повысилась на 5%. В абсолютных цифрах это 1749 преступлений в 2019-м против 1665 преступлений в 2018-м.
Зато подростков, которые эти преступления совершили, стало меньше: 1507 человек в прошлом году и 1544 в позапрошлом году.
Интересно, что в Брестской, Гродненской и Могилевской областях роста нет.
Но мы ожидаем возможный рост в дальнейшем, так как демографически возрастает численность детей, которым исполняется 14 лет.
Административных нарушений — 17 тысяч, их число сокращается.
По структуре дела обстоят так: большинство — это имущественные преступления, 762 «классические» кражи. А также втрое подскочили хищения с использованием техники.
Потом идут хулиганства, наркотики…
Конечно, понемногу структура меняется. В 90-х нюхали клей, активно хулиганили. Сейчас это не так часто встречается. Хотя в столице одно, а в сельской местности — как будто бы начало 2000-х.
Анализируя, к какому-то одному портрету преступника не придешь, потому что очень всё разное.
Воруют и богатые, и бедные. И если в семье есть деньги — ребенок может их попросить, всё у него есть — то с его стороны любое имущественное преступление выглядит абсурдно. Где-то даже доходит до необъяснимой патологической мании воровать.
А дети из небогатых семей воруют то, чего у них нет, чаще всего новую технику. Здесь их мотивы если нельзя оправдать, то хотя бы можно понять.
И этим злодеям как будто бы везет на случай: где-то перед ним у кассы деньги оставят, где-то с открытой сумкой рядом остановятся, где-то машину не закроют, где-то ручку в подъезде он дернет — а квартира открыта.
Было такое, что мужчина машину продал, деньги — в барсетку, зашел домой на минуту, чтобы сходить в туалет, барсетку бросил на шкаф в коридоре.
И прямо в этот момент по лестнице спускался подросток, дёрнув ручку, сделал буквально шаг в квартиру и забрал барсетку с деньгами. Секунды-двух достаточно.
Речь идет о подростке, которому 13 лет! Он несколько таких краж совершил, в общей сумме более 10 тысяч долларов наворовал. Когда его поймали, я сам спрашивал: «Ну куда ты за две недели их потратил?» Оказывается, на жвачки, туда-сюда, полрайона в «Макдональдс» сводил, широкая душа.
На 2-м месте после краж — хулиганство. Как правило, это порча имущества: подъезды разносят, заборы ломают, окна бьют, машины. Мотивация — «из хулиганских побуждений». Фраза сухая, непонятная, но так оно и есть. А спрашиваешь «зачем ломал?» — и слышишь: «а я не знаю, как так получилось», «а я не хотел»…
Чаще всего за этим кроется какой-то вызов себе. Мол, хватит ли у меня сил это сломать, будет ли за это что-нибудь? Или выброс негативных эмоций после ссоры с девушкой, например.
Подобная мотивация из ряда «сделаю как смогу» бывает у юных хакеров, которые себя проверяют на взломе, например, сайтов университетов — было такое. Что-то там взломают, пару фраз от себя на сайте напишут. Материальной корысти — никакой. Но преступление.
«Наша Нива»: А драки? Недавно вот было громкое видео из Мозыря, где подрались школьницы.
Максимов: Знаете, насилие потихоньку с улиц уходит, поскольку сами дети уходят с улиц в онлайн и гаджеты. Я вот даже не припоминаю уже и таких явлений, как «стенка на стенку».
Ну да, дети периодически дерутся до такой степени, когда приходится заводить дела.
Я считаю, задача профилактики не только для милиции — мы работаем прежде всего с теми, кто уже что-либо совершил и попал в поле зрения. Это задача тех, кто видит ребенка ежедневно, — родителей, учителей. Нужно объяснять, что бить людей — это плохо, некрасиво, может привести к неприятностям. Предложить детям другие варианты разрешения проблем, реакций на обиды и так далее.
«Наша Нива»: За последние годы было несколько громких убийств, в частности, в школах. В чем причины?
Максимов: Этим преимущественно занимается Следственный комитет, я не видел материалов дел и не возьмусь судить о причинах.
Но скажу так: явление родилось не в Беларуси, убийство учителя или одноклассника, как способ решения проблемы, пришло из США, и там эта проблема последователей Калумбайна очень острая.
И я бы сказал, что сейчас происходит некая романтизации убийства: кто-то что-то совершит звучное — весь мир об этом говорит и показывает с подробностями. Это становится вариантом в сценарии поведения. Раньше даже подумать нельзя было, чтобы убить учителя!
Хотя всегда были люди с напряженными отношениями, но максимум — это какие-то мелкие вредительства или оскорбления. Чаще всего, еще и за спиной, а не в глаза.
Иногда говорят также о вреде компьютерных игр, но я не думаю, что ребенок, наигравшись, пойдет убивать. Я считаю, что хуже, когда ребенок по телевизору видит жестокость и убийства. Не только убийства, а в принципе преступления.
Если подросток такое смотрит, то у меня большой вопрос к родителям: как сформируется личность ребенка, который видит убийства, кражи, крики и драки, как модели поведения взрослых? Это не может не оставить след.
«Наша Нива»: Как родители реагируют на то, что приходит милиция?
Максимов: Приятно не бывает никому, это ясно. Бывают фаталисты: «Ну вот, так мы и думали, что куда-нибудь вляпается». Они уже сами наблюдали странные отклонения или конфликтность сына и ждали чего-то такого. Бывают и истерики: мол, если милиция поймала, то это она плохая, а мой ребенок — самый лучший. Но у нас установка на работу такова, что там, где можно обойтись предупреждением, надо им обходиться и не ломать судеб.
«Наша Нива»: Сексуальных маньяков среди подростков не бывает?
Максимов: Я не помню. У нас за минувший год было 16 случаев сексуальных преступлений, но маньяков среди них нет. Несовершеннолетние сами чаще становятся жертвами.
«Наша Нива»: Считаете ли вы справедливыми случаи, когда 15-летний получает 11 лет тюрьмы?
Максимов: «Наркотических» дел у нас было в прошлом году сто. Относительно наказания… Надо думать.
Если жесткость была необходима, чтобы сбить вал наркопреступлений, то сегодня это уже надо пересмотреть. Зачем ему давать 10—15 лет? Он, скорее всего, еще не преступник. Прежде всего, он подросток.
Посадить в тюрьму — это не самоцель. Если его втянули, он не оценил риски, сразу же поймали… То те 10 лет — это огромное испытание. Его личность и психика только формируется. Каким он выйдет? С какой психикой, сознанием и ценностями? С каким отношением к тем или иным вещам? Подросток же с получением наказания не должен становиться потерянным для общества, его жизнь только начинается.
«Наша Нива»: Какова роль девочек в преступлениях?
Максимов: Десятая часть, как правило. В основном — имущественные преступления. Очень часто — в компании с парнями, чаще всего — свидетели их поступков.
Из того, что меня поразило, вспомню такое: 11-летняя леди выходила из подъезда, и дедушка-сосед попросил ее помочь. Мол, он случайно захлопнул дверь. Была открыта фрамуга. Он попросил ее залезть и открыть ему дверь. Ну ладно, никаких проблем. Как он потом рассказывал, ничего даже не заметил! Подсадил ее — пока дошел до квартиры, она ему тут же и открыла. А в реальности за ту минуту она в одной из комнат увидела его сбережения, отсчитала тысячу долларов и забрала. Как она успела найти?
«Наша Нива»: Даже на примерах семей некоторых милиционеров видим, что никто не застрахован от глупостей детей. Может быть, существуют универсальные рекомендации по воспитанию?
Максимов: Нельзя сказать, что если семья хорошая, то ребенок ничего не сделает плохого. Конечно, больше «шансов» на преступление у ребенка, чьей жизнью не интересуются, проблем не слышат, не контролируют.
Но вот что я для себя вывел: нужно знать, с кем дружит ваш ребенок, как проводит время. Познакомьтесь с его друзьями, и еще лучше — с родителями друзей, чтобы возникла некая общность.
Надо знать, чем живет подросток, чтобы он не боялся рассказывать вам свои тайны. И надо насторожиться, если он замыкается.
Но тотальный контроль… Наверное, нет. Нельзя всё время контролировать, иначе со стороны сына последуют полный саботаж этого контроля, мощный протест и враньё.
Лучше, чтобы сложилась такая ситуация, когда не вы контролируете ребенка, а он сам вам сообщает о своих планах.
Ну и нужны сильные традиции и ценности в семье. Если ценность — поесть и поспать, то однажды это выстрелит.
А ребенок с сильным стержнем, если его заложить, сумеет отличить плохую компанию от хорошей и сам.
«Наша Нива»: Какие случаи произвели на вас наиболее сильное впечатление?
Максимов: В прошлом году в Городке два парня влезли в машину отца одного из них. Без ведома, естественно. Катались, разбили — врезались боком, повредили дверь. Что делать? Вспомнили, что у односельчанина такая же машина, но другого цвета. Решили двери скрутить, перекрасить и поменять местами. Ключи от «их» машины подошли к машине односельчанина. Они ее угнали, снова поехали кататься и снова съехали в кювет. Но цель же была — двери. Они как-то их скрутили и приволокли домой. Но сосед уже заявил об угоне.
Ну и вы слышали, наверное, как подростки затолкали в машину женщину на BMW X6, вывезли за город и отобрали деньги?
Был еще такой наглый парень в Могилеве, который за несколько дней совершил 30 преступлений: просил у кого-нибудь симку, чтобы «проверить телефон», и как-то там переводил деньги.
А если самое абсурдное, то вот: один минский школьник не то подсмотрел, не то как-то украл пароль друга от ВКонтакте, зашел на его страницу и поменял статус. Пользы никакой. Зачем — не понятно. Но это считается преступлением, за которое предусмотрена ответственность.
Комментарии