Общество22

Представитель Тихановской в Киеве когда-то чуть не погиб в Афганистане, а его отец сидел с Солженицыным

Глава Миссии демократической Беларуси в Киеве Геннадий Манько в новом выпуске «Ток» рассказал о своей семье.

Генадзь Манько Геннадий Манько Gennady Manko
Геннадий Манько. Скрин видео TOK_talk / YouTube

Об отце

Отец Манько в 17 лет, в 1948-м, был приговорен к высшей мере наказания. Но в то время действовал мораторий на смертную казнь.

«Он был приговорен по 58 статье (измена Родине) и 64 (попытка изменения строя неконституционным путем). Он был задержан. У них была группа 25 человек. Пять человек при задержании сразу расстреляли. И вот эту группу судили», —

рассказал Манько и уточнил, что до конца не знает, что это за группа. Отец на пенсии написал воспоминания, которые пока в необработанном виде. Он умер в 2021-м на свои 90 лет, но сын не смог приехать.

Срок заключения отец Геннадия отбывал в Республике Коми и Экибастузлаге, который был в Казахстане. О том, что его отец сидел в одном лагере с Солженицыным и с ним встречался, Геннадий узнал случайно, когда встретил отца на почте и увидел, что тот получает некий перевод от «Фонда Солженицына».

По словам Геннадия, в лагере его отец не знал, кто такой Солженицын, рассказавший позже в своей книге «Архипелаг ГУЛАГ» о восстании в лагере, которое произошло в конце января 1952 года.

«Когда было восстание в лагере, отец был с украинской группой товарищей, которые в основном и организовывали это восстание. В лагере находилось много людей из Западной Украины. Из-за того, что фамилия Манько, его привлекли как украинца, как западенца», — объясняет Манько.

Его отец никогда не ругался матом и с конца 1980-х годов разговаривал на белорусском языке.

Про деда

Дед Геннадия был арестован в 1939 году на территории современного Ивацевичского района. О его дальнейшей судьбе ничего не известно.

«Там есть поместье Югалин. Оно принадлежало Воронцовым — потомкам Пушкина. Были графы. И мой дед был там управляющим. Занимался лесом, лугами. Как позже оказалось, дед учился в институте в Санкт-Петербурге. Звали его Иванов Даниил. Он ушел в 1914 году добровольцем на фронт. Очень хорошо воевал, был кавалером не одного Георгиевского креста».

Как рассказал Манько, его дед был и в составе армии Станислава Булак-Балаховича. «Я и мой отец (с конца 1950-х годов) занимались его поиском. Он руководил одной из крупных банд, действовавших на территории Беларуси. Об этом мы узнали из переписки с государственными органами, хотя очень скрывалась история и по сей день по его теме закрыты архивы».

Манько смог ознакомиться с 18 протоколами допроса:

«Это тот человек, который захватывал отдел ВЧК в Койданове. Это была политическая банда. Воевали с советской властью. Много историй, связанных с Савинковым и «Союзом защиты Родины и свободы». Дед входил в штаб армии Булак-Балаховича. Есть фотография, где он вместе с генералом. Он участвовал в походе, когда дошли до Мозыря и захватили его. И ему, как я прочитал, было предъявлено обвинение за это. Там много детективных историй. Практически вся семья деда была расстреляна. О нем знали в отделе ГПУ.

Есть книга «Чекисты», написанная при Советском Союзе. И там есть старший майор госбезопасности Сыроежкин. Так вот он внедрялся в банду. Вот он описывает момент встречи с моим дедом.

В 1939 году пришли и арестовали деда. Дальнейшая судьба неизвестна. Решений никаких нет — «отправили в Москву в распоряжение руководства НКВД». И все, пропал. До сегодняшнего дня больше ничего не известно. Мать и сестру его расстреляли. Забрали все имущество. Об этом написала историк Нина Стужинская. Ее статья есть в книге «Крестьянский фронт 1918-1922 гг.».

@tokbelarus Беларусам не трэба расказваць казку пра краіну, яны ўсё самі разумеюць. Генадзь Манько ўпэўнены, што канец лукашэнкаўскай дыктатуры блізка #лукашенко #беларусь #александрлукашенко #беларусы #жывебеларусь #новостибеларуси #беларусьновости #тихановская ♬ sonido original - ㅤ ᴛʜᴀᴡɴᴇㅤᴀɢ

О службе в Афганистане

Геннадий Манько был призван на службу в Советскую Армию в 1987 году. Был направлен в Кушку (ныне — Серхетабад в Туркменистане) в разведывательный батальон. Оттуда попал в Герат. Служил в разведроте до вывода советских войск в 1989 году. Затем попал на Дальний Восток. Служил на Южном Сахалине.

«Я мог не попасть в Афган. Когда у нас была пересылка, пришел офицер и спросил, есть ли кто из Барановичей. Я откликнулся. Смотрю, знакомое лицо человека. Он меня всего на четыре года старше (я немного позже пошел служить). Он уточнил, чем я занимался и где. Я сказал, что борьбой. Назвал тренера и место. Оказалось, что мы в соседних залах занимались. Выяснилось, что у нас куча знакомых. Он говорит: «Ты куда?» Я ответил, что в учебку в разведбат. Он сказал: «Ты что, больной? Давай, иди ко мне. Будешь здесь в спортроте. Будешь заниматься. Два раза съездишь в отпуск. Ты просто не понимаешь, куда идешь». Я отказался», — отметил Манько.

Вспоминая события войны, Геннадий рассказал, что подорвался на двух минах на боевой машине пехоты. «Мы занимались в основном засадными действиями. Была операция «Заслон», и все подразделения по периметру (Пакистан, Иран), где можно было (остальная часть со стороны Индии — горная и непроходимая), занимались засадами, чтобы предотвратить ввоз оружия на территорию Афганистана. Однажды мы возвращались из района засады. Очень долго не спали.

Это было 10 октября 1987 года. У меня был земляк — Николай Прищец из-под Солигорска. Так как я был ночью на фишке, поработал, то он мне сказал, чтобы я шел «в десант» и ложился спать.

Я лег в этот десант, но мне не спалось. Была плохая погода. Потом мы остановились. Был перекур 10 минут. Мы поменялись. Поехали. А я лег в левый десант, он в правый на мое место. Я там еще подстелил бронежилеты (их было четырнадцать, все люди их сняли), чтобы выровнять пол. И набросали спальников. Вот он лег на эти броники. И еще один человек с ним.

А я залез в левый десант, потому что была плохая погода. Весь десант был загружен оружием. Я залез на самый верх впритык. И тут подрыв на двух минах. Мой друг погиб. Пять человек было контужено <…> Со мной ничего не произошло < … > Я мог «закосить» и уехать. Ротному оторвало ногу».

Как вспоминает Манько, экипаж сразу попал под огонь. Пришлось отстреливаться. И держаться всю ночь.

«Нас осталась машина людей. Мы еще ночевали эту ночь и охраняли машину в круговой обороне. Заминировались по кругу и полночи рвались и сигнальные мины, и мины, которые мы вокруг заложили. К утру приехали и нас эвакуировали».

Смотрите полностью:

Комментарии2

  • Укеп
    17.01.2024
    Проверить эту информацию можно? Или на слово проверим?
  • Talent
    17.01.2024
    A movaj tak i nie karystajecca, vidać, hrebuje...

«Никто за нас не сделает нас счастливыми». Командир калиновцев Павел Шурмей встретился с белорусами Вильнюса7

«Никто за нас не сделает нас счастливыми». Командир калиновцев Павел Шурмей встретился с белорусами Вильнюса

Все новости →
Все новости

Испания оштрафовала на значительную сумму бюджетные авиакомпании за требования доплачивать за ручную кладь и выбор места2

Стась Карпов о Корже: Слушайте: ну, смело!14

«Границы стираются». Белоруска рассказала, как и зачем начала изучать эсперанто на родине его основателя2

В Гродно водитель «Мерседеса» устроил массовое ДТП: спешил проехать поворот и ушел в занос ВИДЕО

Белорусская пропаганда побоялась показать, что Веремейчика вывозили самолетами «Белавиа» и «Аэрофлота»2

На заборе могилевского предприятия появился исторический мурал ФОТОФАКТ1

В Варшаве парень угрожал ножом белорусу и украинке. Ему не понравился язык, на котором они разговаривали10

«Мне не дали жизни — постоянно проверяли, третировали». Бывший политзаключенный рассказал, почему через три года после освобождения все же уехал из Беларуси1

Лукашенко предоставил убежище сбежавшему из Польши судье Шмидту2

больш чытаных навін
больш лайканых навін

«Никто за нас не сделает нас счастливыми». Командир калиновцев Павел Шурмей встретился с белорусами Вильнюса7

«Никто за нас не сделает нас счастливыми». Командир калиновцев Павел Шурмей встретился с белорусами Вильнюса

Главное
Все новости →