«В 1996 году я думал, что добро скоро победит, а вот как оказалось». Бывший тренер сборной по фехтованию уехал от репрессий и работает на стройке

«То, что Лукашенко лгал с первого дня, меня от него и оттолкнуло»

В 1994 году, когда Александр Лукашенко пришел к власти, его тезке Александру Николайчуку был 31 год. Мужчина работал тренером в спортивном клубе в минском Уручье, уже имел семью, двоих детей. С той поры он понял, что Лукашенко — не его президент:

«В 1994 году никто не знал, кто такой Лукашенко, но он мне почему-то уже тогда не был симпатичен. Голосовал за Шушкевича, так как мне нравился его более либеральный, спокойный подход. А потом еще, в 1996 году Лукашенко сменил герб и флаг, его [бывшие] соратники начали страдать — тот же самый Гончар, который мне всегда нравился, просто исчез.

Ложь, в моем понимании, плохо свидетельствует о человеке, а Лукашенко постоянно врал. Когда-то говорили, что если Лукашенко сказал «да», это значит «нет», и наоборот, и так было практически с первого дня его власти. Он же, когда шел во власть, обещал свободу прессы и независимое телевидение, но на самом деле сделал все по-другому. То, что он лгал с первого дня, меня от него и оттолкнуло».

Через два года, в 1996-м, молодой тренер подумывал над тем, чтобы уехать из страны, так как получил предложение работать в Германии. Та работа не была связана со спортом. Белорусский спорт тогда не приносил достойного заработка.

Александр приводит пример: он, как молодой тренер, получал зарплату в 100 рублей, при этом работал с утра до вечера и был вынужден на эти деньги кормить семью. в то же время его мать, женщина предпенсионного возраста, получала на заводе зарплату в 300 рублей.

Павялічыць

Александр искал лучший заработок, поэтому и ушел временно с тренерской работы, но окончательно уехать из страны так и не решился. Теперь, кажется, немного об этом сожалеет:

«28 лет назад я был молод, думал, что все впереди, стоит только потерпеть и все в стране изменится. А сейчас в Беларуси такие же молодые люди сидят и думают, что надо потерпеть. Могу с ними только поделиться своим опытом и сказать, что терпеть не надо, один из вариантов — хотя бы уехать. Каждый на своем уровне должен задуматься о том, как он может изменить в лучшую сторону жизнь страны.

Многие об этом всем и не думают, мол, как-то живем же, есть же какой-то заработок, на который можно купить поесть. Пойти на работу, пообщаться с коллегами, вернуться домой и посмотреть телевизор — вот такая несложная жизнь многим нравится».

Николайчук рассказывает, что не был активным оппозиционером, но в меру своих сил участвовал в митингах. Из больших демонстраций прошлого, на которых удалось присутствовать, Александр упоминает Площадь-2010. 19 декабря 2010 года, после президентских выборов, тренер находился на Октябрьской площади вместе с другими людьми, и тогда он по радио услышал, что Россия поздравила Лукашенко с переизбранием. Рассказывает, что протестующие тогда были уверены в том, что Москва их не оставит, так как российская пропаганда того времени слишком агрессивно относилась к Лукашенко. Да и сам он до какого-то момента в начале нулевых восхищался Путиным и считал его лучшим президентом в мире, а позже полагал, что в 2010 году белорусы проиграли, так как их «предала» Россия.

Участие в дворовом чате и принципиальное увольнение из сборной

В 2020 году Николайчук присутствовал на всех воскресных протестных акциях. Позже он участвовал в одном из дворовых чатов Малиновки, вместе с соседями ходил на дворовые акции, которые незадолго до отъезда тренера приобрели совсем партизанский характер — соседи ходили по Малиновке чуть ли не в темноте, чтобы их не поймали.

Павялічыць

За несколько месяцев до отъезда у Николайчука случилось еще одно важное событие — тренер потерял рабочее место в сборной по фехтованию. Тот коллектив он называет не самым спокойным, ведь еще до выборов среди сотрудников сборной начались споры из-за политики. После начала протестов Александру пришлось делать свой выбор:

«Было достаточно людей, высказывавшихся против Лукашенко, но публично выступили лишь единицы, и я — среди них. Подписал письмо спортсменов за честные выборы, после чего чиновники предложили мне отозвать свою подпись, в противном случае пригрозили не продлить со мной контракт. Я ответил — хорошо.

До нового года у меня уже действовал контракт, и я ходил на работу, но ничего там не делал. Соревнований из-за пандемии не было, и всех спортсменов загоняли на сборы в Стайки или Раубичи. Единственное, что вместо работы нас заставляли ездить в Стайки на субботники, чтобы мы убирали мусор. Потом мне не продлили контракт и я остался без работы».

Фонд спортивной солидарности предложил Александру пройти за их счет онлайн-обучение по курсу «Маркетинг и менеджмент в спорте», и следующие четыре месяца после увольнения тренер посвятил этому. Работу искать он не стремился, так как сразу решил, что на действующую белорусскую власть принципиально работать не будет. Поэтому, когда закончился курс, решил уехать за границу — и чтобы работать там, и чтобы спастись от возможного преследования, так как ему передавали, что им интересуются.

Павялічыць

Николайчук поехал в Краков, так как у него там жил хороший знакомый. Дело в том, что Александр — действующий спортсмен, выступающий в категории ветеранов. На одном из международных турниров он познакомился с поляком из Кракова, подружился с ним, поэтому сразу поехал в этот город. Вместе с другом он сейчас тренируется и участвует в ветеранских турнирах. Занимается любимым делом: хотя и не работает тренером, фехтование не ушло из его жизни.

А чтобы зарабатывать деньги, Александр пошел работать на стройку. Причину объясняет так: в Польше он пока не нашел тренерскую вакансию, да и тренер здесь — не та профессия, которая бы хорошо оплачивалась. Польские тренеры [по фехтованию] работают только по вечерам, то есть у них это дополнительный заработок, а основное время они посвящают другой работе, только у тренеров национальных команд спорт — основная работа.

На необычную для тренера работу Николайчук смотрит спокойно: «Отношусь к стройке отчасти по-спортивному. Когда занимаешься фехтованием, бывает, тебе хочется на тренировках фехтовать, а тебя заставляют бежать кросс. Ты этого не хочешь, но оно нужно, и ты объясняешь себе, что кросс нужен для физподготовки, а она тебе потом поможет в бою. На стройке я работаю с теми же мыслями: что мне нужно это для того, чтобы выйти потом на дорожку и фехтовать.

Также важный вопрос — оплата труда. Я был старшим тренером белорусской национальной команды по фехтованию. Да, не было у нас больших результатов и, соответственно, больших премиальных, поэтому у меня как у старшего тренера была зарплата в 500 долларов, и все они в нашей семье уходили на питание. Здесь же я работаю на стройке, рассматриваю это как тренировочный процесс, получаю за работу 1000 долларов и из них трачу на питание 200. То есть работа, кажется, и нелюбимая, но за счет нее у меня есть средства, которые дают мне возможность заниматься любимым делом».

Павялічыць

Для понимания, в каком состоянии сейчас польское фехтование, Александр предлагает такой пример. На летнюю Олимпиаду теперь могут попасть только восемь команд со всего мира, поэтому это очень тяжело, но там однажды была женская сборная Польши по шпаге. Из тех спортсменов, кто все-таки пробивается на Игры, чемпионом может стать любой, ведь у атлетов там очень близкий уровень. Поэтому, считает Николайчук, у польских фехтовальщиков есть чему поучиться.

В Гданьске, например, пристроили фехтовальный зал к обычной средней школе и заменили в этой школе все занятия по физкультуре на фехтование — с возможностью не ходить для тех, кому холодное оружие не интересно. Вот почему, по словам Николайчука, это хорошая идея: «В школе 1000 учеников, и, например, половина из них — 500 человек — занимается фехтованием. На всю Беларусь, когда я работал, было где-то 1500 детей, учившихся фехтовать. Не говорю, что таких школ, как в Гданьске, много, но уровень здесь приличный, детей на занятия ходит много и есть результат: поляки ездят на Олимпийские игры, в то время как белорусы туда уже давно не ездят».

Одна из причин, почему даже в мире без санкций белорусские фехтовальщики не попадали на олимпиады, заключается в кадрах. Все лучшие тренеры в Беларуси, объясняет Николайчук, уехали в Америку, и кадры для белорусов — больной вопрос. Во времена Александра в белорусском фехтовании работало около 70-80 тренеров, примерно столько же белорусских тренеров работало за рубежом, в основном в США.

То есть половина тренерского состава уехала, а за границу обычно едут специалисты неплохого уровня. Николайчук рассказывает, что у людей нет никакой мотивации работать, пока Лукашенко у власти.

«В детстве очень любил сказки, поэтому и сейчас считаю, что добро победит»

Сейчас, когда Николайчук за пределами страны, он много думает о тех, кто остается в Беларуси. Считает, что им еще сложнее, чем белорусам зарубежья: «Спрашивал у друзей, как они, так мне ответили: «Боимся поставить лайк». Это как? Получается, человек читает соцсети и не может выразить свои эмоции. Разве это свобода? Мне их жалко, но у человека всегда есть выбор. Сейчас он меньше, чем в 2020-м, но скоро и этот выбор могут забрать, и будем жить как в Советском Союзе. Если ты уже познал свободную жизнь и тебя обратно загоняют в СССР, это может быть очень тяжело».

Павялічыць

Тренер уверенно говорит, что как только в Беларуси сменится власть, он сразу вернется домой. Он не хочет строить в Польше долгосрочные планы, потому что верит, что там он ненадолго, но ожидает, что и в новой Беларуси сначала будет непросто: «Наверное, потом будет еще более трудный период. Главное, чтобы мы не перессорились, как это сейчас уже бывает между белорусами. И если новый лидер будет честным и добросовестным, то все будет хорошо. Я работаю с украинцами и вижу, что им тоже еще есть куда расти как нации. Но, вероятно, они уже могут себе позволить поучить кого-нибудь демократии, а мы пока что учимся этому сами».

Николайчук много рассуждает и о тех своих коллегах, кто остался в Беларуси. Сейчас они лишены международных турниров и нередко заменяют их на соревнования в России.

Тренер верит, что время все расставит по своим местам: «Никого не осуждаю, но очень трудно оправдать тех фехтовальщиков, которые ездят на соревнования в Россию. Как можно в них участвовать? Это то же самое, что и поддерживать войну. Скорее всего, люди ее не поддерживают, они просто не задумываются о том, что делают — мол, мы же ездим на соревнования, причем здесь война.

Или взять то, что белорусских и российских спортсменов отстранили от международных соревнований. Кажется, спортсмены вне политики, так почему они должны страдать? Но меня, хотя я и высказался и против войны, и против Лукашенко, не допускают на чемпионаты мира и Европы среди ветеранов, и я же не возмущаюсь. Все понимаю, чувствую ответственность за то, что я, как белорус, в какой-то мере виноват, так как не все сделал в 2020 году, чтобы свергнуть Лукашенко, где-то проявил слабость, не сумел перейти какие-то свои внутренние границы.

Люди боялись потерять работу, поэтому их не хватило даже на то, чтобы бастовать, просто остаться дома в рабочий день. Когда я ехал в Польшу, мне было 58 лет, и я думал, что из-за возраста мне будет трудно найти работу. Тем не менее, я работаю, хотя и не по специальности, причем пошел на работу уже на третий день после приезда в Польшу».

Павялічыць

Александр не хочет осуждать людей, ведь в фундаменте их действий он видит страх — то чувство, которое очень трудно победить. Тренер считает, что этот страх может идти еще с советских времен. Как и многие люди, жившие тогда, он помнит разговоры на кухнях на запрещенные темы, вспоминает также, как его папа сидел на кухне и пытался слушать «Голос Америки», несмотря на очень плохой звук и помехи. Страх присутствовал в жизни, нельзя было открыто сказать — мол, я слушаю «Голос Америки». То же самое и сейчас — люди сидят на кухнях и что-то обсуждают, но не могут выйти и сказать об этом.

Но все-таки, считает Александр, есть смелые люди, которые показывают, что можно побеждать, и это сейчас демонстрирует Украина. На самом деле, победу, по словам тренера, добывают не массы, а единицы, массы потом просто присоединяются к победе, и эти смелые единицы у белорусов есть. И в конце, как в любой сказке, добро победит зло: «В детстве очень любил сказки, поэтому и сейчас думаю, что добро победит. Просто хотелось бы, чтобы это не было так, как в моей жизни: в 1996 году я думал, что добро скоро победит, а вот как оказалось. Хотя в 59 лет жизнь только начинается, так что все хорошо».

Чтобы не играть с ябатьками, футболист ушел из хорошего белорусского клуба — и счастлив

Продает телефон, выступает на российских турнирах. Чем живут наиболее заметные спортсмены — сторонники Лукашенко

Этот биатлонист — один из лучших в Беларуси. Его история любви расколола женскую сборную

• 23
• 0
• 1
• 1
• 0
• 1
• 3
• 0