«Геббельс также делал ставку на насилие». Почему лукашенковцы с таким наслаждением громят квартиры белорусов?
Обыски в Беларуси перестали быть цивилизованными. После себя некоторые — не все — силовики оставляют сломанную мебель и дверь, разбитое стекло и зеркала, загаженный унитаз. Почему сотрудники органов идут на такие методы воздействия, есть ли исторические прецеденты таким погромам? Задали эти и другие вопросы историку Александру Фридману.
Погромы квартир заметных белорусов приобрели системный характер.
В 2021 году силовики пришли в пустую квартиру экс-ведущей БТ Екатерины Пытлевой, которая сейчас является программным директором «Маланкі Медыя». В результате «обыска» ей сломали дверь (причем не только входную, но и в спальню, хотя замков в комнату не было), порезали колонки, гитару, свадебные фотографии, молотком разбили фигурки из коллекции ежей, растрибушили виниловую коллекцию и рассыпали крупу и муку.
Квартира Екатерины Пытлевой после «обыска»
При этом в одну и ту же квартиру приходили два раза.
«Такая вот она — месть режима», — комментировала ведущая.
Несколько раз приходили и к политику Вадиму Прокопьеву.
Не успел Вадим сделать ремонт после прихода к нему в августе 2021-го КГБ, как в мае недавно в квартире на Мельникайте побили стекла, загадили унитаз, разломали мебель, оторвали вытяжку. И это только часть последствий обыска без правил.
При этом результаты своей работы силовики сняли на видео, цинично назвав его «квартирный вопрос». Под музыку с известного шоу на НТВ в видео демонстрируются фотоснимки аккуратной квартиры до прихода погромщиков и ее жалкий вид после.
В таком же стиле ГУБОПиК отчитался о разносе жилья матери активистки, редактора «Карателей Беларуси» и ведущей ютуб-канала «Дзікае паляванне» Янины Сазанович.
На момент прихода силовиков в доме никого не было — дверь взломали и опечатали. Но до этого вскрыли там пол, порвали фотографии с изображениями девушки. Во время своего дебютного визита силовики засыпали пол наполнителем для кошачьего туалета и сломали мебель. Все это милиционеры назвали «бесплатной перестановкой».
В интервью «Нашай Ніве» девушка говорила, что погромы ни ее, ни мать, которой принадлежит квартира, не пугают: «После этого у меня еще больше желания работать интенсивно: они своим поведением придали мне силы. Так что, спасибо, ГУБОПиК!»
Мстят силовики такими методами и своим. Так, перед отправлением на сутки, а позже и в колонию на четыре года, сотрудники органов разнесли квартиру бывшему коллеге — экс-прокурору Евгению Бабаку.
В квартире, где жил Евгений, испортили входную дверь, разбили зеркала и повскрывали плинтусы. Занавески сорвали, крупу рассыпали по полу.
Уничтожение продуктов обращает отдельное внимание. У белорусов рассыпать, выбрасывать пригодные к употреблению продукты всегда считалось особым грехом, неуважением к тяжелому труду людей, которые их выращивали.
Один из последних громких визитов был к людям, связанным с блогерством и творчеством, — Андрею Пауку и Маргарите Левчук. На фотографиях результатов пребывания силовиков в квартире Андрея и Ольги Пауков в райцентре Октябрьский на Гомельщине видны сломанная мебель, техника, большая дыра в межкомнатных дверях. Там будто пронесся ураган, а не прошел обыск.
Месть оперной певице Маргарите Левчук, известной также своей острой политической сатирой, которую они создают в дуэте с Пауком, была другой: задержали родителей артистки. В результате их осудили на $ 4000 штрафа якобы за »неповиновение».
«Месседж: мы можем сделать с вами все, что хотим»
Это только часть случаев, когда сотрудники милиции превышали полномочия, нарушая даже базовые правила порядка проведения обыска и изъятия. И они складываются в тенденцию, делаются в Беларуси, в которой «не до законов», заведенкой. Есть ли здесь исторические параллели? Попросили проанализировать Александра Фридмана.
Он не уверен, что погромы имеют историческую подбивку, так как для этого силовикам нужно интересоваться историей.
«Чтобы брать кого-то из прошлого за пример, вдохновляться и восхищаться, нужно интересоваться историей и разбираться в ней. Вряд ли это тот случай.
Скорее всего, таким образом происходит месть конкретным лицам, которые «насолили» сотрудникам ГУБОПиКа или людям, находящимся выше. Играет роль личный фактор: обида за какое-то высказывание на блогера Паука или Маргариту Левчук, ведущую Екатерину Пытлеву и других».
Если говорить о репрессиях, которые устраивал НКВД, то все имущественные операции совершались ради экономических выгод: в комнату или квартиру репрессированного сотрудник впоследствии мог заселиться, пользоваться его вещами. На данном этапе погромы квартир в Беларуси устраиваются ради дополнительного психологического давления, уверен собеседник: чтобы продемонстрировать — мы знаем, кто ты, где ты, кто твои родственники и мы о тебе не забыли.
«Почему власть идет на такой демонстративный шаг? Она посылает месседж: мы сильны, мы особенные, мы хозяева жизни, мы можем сделать с вами все, что хотим. Для нас нет границ, вы должны это знать, вы должны с этим жить.
Это модель поведения, которую можно встретить в разных диктатурах — от нацистской Германии до полицейских диктатур Латинской Америки.
Посмотрим на ноябрьские антисемитские погромы в Германии в 1938 году. В нацистском руководстве существовали разные подходы: Герман Геринг, например, считал, что лучше разграблять имущество, чем уничтожать его. А вот Йозеф Геббельс делал ставку именно на насилие: он считал, что такими радикальными акциями они показывают свою полную решимость, что их ничего не остановит».
«Конфискация имущества у «врагов» для такого репрессивного и нестабильного режима — это абсолютно вероятный этап»
Историк не исключает, что скоро дело дойдет и до экономических выгод в таких акциях. Тем более, речь о заочных судах и конфискации имущества у тех, кто якобы «нанес ущерб государству», идет давно.
«Режим Лукашенко опирается на репрессивный аппарат, и его каким-то образом надо поддерживать. Поощрять не только идеологически, но и материально. И возможность получить имущество, деньги, отобрав их у «врагов», — это очень привлекательная вещь.
Плюс нужно вообще не забывать экономическое состояние в стране. Лукашенко на сегодня четко понял, что каждая копейка имеет смысл. Вот он, например, зарабатывает деньги на жителях Прибалтики, которые приезжают на заправки. В глобальном смысле это не золотые горы, но все же какая-то копейка. Конфискация имущества у «врагов» для такого репрессивного и нестабильного режима — это абсолютно вероятный этап».
В тот же момент самих погромщиков на запугивание такими грязными и незаконными методами тоже толкает страх, считает собеседник:
«С 2020 года [сотрудники политической полиции] почувствовали для себя реальную угрозу, интуитивно они понимают, что их будущее после нарушения законов возможно только в лукашенковской системе координат. Они в этой системе и работают, идя на все новые нарушения. Условно говоря, мы с вами не видим, кто конкретно громил квартиры, не знаем всех имен, а внутри системы это, возможно, фиксируется. Они знают, кто чью квартиру громил, и вот этот человек уже под новым давлением и грузом».
«Погромы и преступления сразу фиксируются и докопаться до правды нам будет легче»
А понесли ли наказание те же нацисты именно за экономические преступления с погромами и грабежами?
«Да, нацистская диктатура — самая исследованная. И если мы посмотрим на немецкий кейс, там процессы наказания после войны начались, но вот что нужно понимать — преступления штурмовиков на общем фоне выглядели «рядовыми», как бы это ни звучало. До них попросту нормально быстро не дошли.
Но имена штурмовиков и партийных фунционеров всплывают и по сей день. И историки, изучающие эпоху нацизма на локальном, микроуровне (нацистский период в каком-то маленьком городе или деревне), сталкиваются с проблемами и скандалами, связанными с родственниками этих преступников, отдававших приказы на погромы, грабеж синагог или еврейских домов в конкретной местности. Родственники иногда не хотят, чтобы это опубликовывалось, стараются предотвратить публикации об их предках юридическим путем через «отсутствие достаточного количества доказательств».
Получается такое запоздалое наказание не для самих преступников, а фактически для их родных.
Но надо понимать, что это была другая эпоха — мы живем в другом, ускоренном времени. Теперь все погромы и преступления сразу фиксируются и докопаться до правды нам будет куда легче и быстрее», — комментирует Александр Фридман.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
Комментарии