«Заниматься редкими языками — быть в авангарде, а не динозавром». Немецкая переводчица рассказала о работе с белорусским языком

— Как вы узнали о книге «Па што ідзеш, воўча?», почему решили перевести ее на немецкий?

— Десять лет назад я перевела на немецкий два рассказа Светланы Курс из ее первой книги «Шлях дробнай сволачы». С тех пор я следила за тем, что она делает, и ждала чего-то нового.

И вот в 2020 году вышла новая книга. Я обратилась к издательской инициативе «Пфляўмбаўм», и мне дали ее почитать. После того мне очень захотелось ее перевести.

Издательство «Жолнай» (Zsolnay) из Вены заинтересовалось книгой в начале 2022 года. Поскольку уже шла война, я предложила сделать перевод как можно скорее. Ведь эта книга так сжато и четко показывает, что такое война. В феврале 2023 года она вышла по-немецки.

— По мнению жюри Международной литературной премии, в шорт-лист которой попала книга, это — «жестокая история XX века, от сталинских чисток до преступлений немцев». Трудно ли вам было заниматься этой темой?

— Я давно занимаюсь историей Восточной Европы и много читала о ней. Я рада, что кто-то смог написать об этом так точно, ясно и кратко, потому что считаю, что именно так это и нужно формулировать. Конечно, можно было бы написать об этом тысячу страниц. Но великая мощь и одна из причин, почему книгу номинировали на эту премию — эта прагматичная лаконичность, которая, однако, не черствая, а очень интенсивно описывает весь этот век.

Я много размышляла об истории своей семьи. Мы на другой стороне истории, и возможно, именно поэтому первый перевод книги был на немецкий. Ведь немцы играли важную роль в истории Беларуси. В жестком, а не в положительном смысле.

Вот почему важно, чтобы книгу читали здесь. Из нее, помимо всего насилия, можно много узнать о жизни в Советском Союзе, временах «перестройки», людях, животных, природе, жизни в деревне, на болоте.

— Какие трудности возникали при переводе? Как вы находили значение редких слов, которые употребляют жители белорусской деревни?

— Мне повезло, я могла спросить Светлану о чем угодно. Я часто отправляла ей слова и спрашивала, что это значит. Например, «мачары» и «тхумара». Если их погуглить, то выходят названия грузинских сел. На самом деле, первое — это ямы на болоте, если на них стать, можно утонуть. Второе слово составлено из двух — «тьху» и «мара». Вы как будто плюете на богиню Мару, имеется в виду «меня не волнует».

— Вы когда-нибудь были в белорусской деревне?

— Много раз, и это было очень важно. Правда, не в том регионе, о котором рассказывается в книге, а на юге, около Пинска. В разговорах с людьми там, думаю, у меня и развились эти страсть и интерес к Беларуси. Ведь наши истории так тесно связаны. Мы встречали там много пожилых людей, которые рассказали нам о своем прошлом в качестве принудительных рабочих в Германии с открытостью и вежливостью, которая очень, очень удивляла и поражала нас, молодых немцев.

У моих бабушки и дедушки тоже было свое хозяйство и фруктовый сад. Поэтому о таких вещах, как сарай, домашний скот или прививки яблонь я знаю с детства. Это помогало мне найти соответствующие слова в немецком. Хотя как-то странно было обращаться к опыту своих немецких бабушек и дедушек для поиска языка белорусов, мимо которых в 1941 году проезжал мой немецкий дедушка, когда был на войне.

— Переводчиков с белорусского языка в Германии немного. Чувствуете ли вы себя в некотором роде динозавром?

— Я изучала польский и русский, а затем нашла для себя белорусский. Возможно, потому, что предыдущие два мне надоели. Я немного учила белорусский в Минске 20 лет назад. Но в основном это было самообучение.

Я невероятно благодарна всем, кто на протяжении многих лет последовательно разговаривал со мной по-белорусски, потому что всегда есть альтернатива, что, конечно, усложняет задачу. Но я всегда как будто ждала чего-то, отчего оно того стоило. В результате этим и стала книга Светланы. В ней все сошлось, и я смогла использовать все, чему училась.

Раньше многие произведения сначала переводили с белорусского на русский, чтобы потом перевести их на немецкий.

Перевод с белорусского на немецкий — редкость. Но я считаю, что заниматься редкими языками — это значит быть в авангарде, а не динозавром. Это прекрасная профессия, хотя одними переводами с белорусского семью не прокормить.

Хотя с 2020 года интерес к белорусской литературе вырос, и, надеюсь, это будет продолжаться. В этом отношении номинация на премию очень важна. А еще интересно и приятно увидеть книгу в глобальном контексте, рядом с литературой Латинской Америки, Азии и всего мира.

• 27
• 2
• 0
• 1
• 1
• 2