«Домашний мед не идет ни в какое сравнение с диким». Как полесский бортник сохраняет древний промысел
Традиции древнего промысла бортничество сохраняет житель деревни Переров Житковичского района Сергей Герман. В октябре, в самый разгар добычи дикого меда старым дедовским способом, на специальном понтоне из лодок он по реке добирается до островов на болоте. Его пасека — сто колод, многим за столетие, рассказывает газета «Звязда».
Сергей Герман — один из самых известных пчеловодов на всю округу Припятского Полесья, который занимается именно борцевым пчеловодством. В его семье до сих пор хранятся борти, которым не менее двух веков. Переровский бортник увлекся этим делом, когда ему не было еще и 10-ти лет.
— Бортником был мой дед Виктор. В 1935 году у него уже была своя бортная пчеловодня вдоль Припяти, — объясняет Сергей. — Все, что знаю о промысле, чем пользуюсь и сейчас в работе, — это то, что передал мне дед, а он перенял все необходимое от своего деда.
Принял все дедово бортевое хозяйство Сергей в 20 лет. После школы пошел в армию, а когда вернулся, дед совсем сдал и борти оставались долгое время неухоженными.
— Пришлось осматривать, чистить все колоды, потому что и крыши у них поразрушались. При этом тогда, в 1990-е борцевый мед вообще не пользовался спросом. Но я решил ухаживать за дедушкиными борти, а параллельно завел традиционные рамочные ульи.
Когда «домашние» пчелы дали первый мед, попробовал его и понял, что ни в какое сравнение мед из рамочного улья не идет с тем самым диким дедушкиным медом, на котором я вырос. И что-то так мне захотелось, чтобы все попробовали настоящий мед моего детства, — вспоминает житковичский бортник.
Тогда в традиционные рамочные ульи Сергей Герман перенес технологии, которые помогли меду созревать как в колоде. Пасеки с рамочными ульями также, как и борти, он разместил на территориях, удаленных от полей, высаженных людьми, — на островах среди болот, на заливных лугах, в глубине пущи. Как и из колоды, откачивает мед только один раз, в конце августа.
— По вкусу мед из этих ульев чем-то похож на дикий бортевой, но все равно — не то. В колоде сохраняется определенная температура, которую нельзя создать в обычном улье, — поясняет Сергей.
Свои лесные пасеки из 120 рамочных ульев он держит, чтобы была финансовая возможность заниматься именно традиционным бортничеством. Интерес к восстановлению древнего промысла и спрос на дикий борцевый мед на рынке пчеловодческой продукции стали возрождаться только в последние годы. В своей округе Сергей Герман вообще остался один, кто занимается бортничеством. Он убежден: очень важно донести белорусам, что из-за сохранения древнего промысла можно спасти и уникальную дикую полесскую пчелу.
— В колодах бортник не пользуется совсем никакими лекарствами для пчел — никакой химии и минимум вмешательства в жизнь пчелиной семьи. Да, наша дикая полесская пчела более «злобная», конечно, не такая ручная, как популярные сегодня домашние пчелы Бакфаст. Сейчас, к сожалению, из-за кормления сахаром, употребления большого количества препаратов и антибиотиков пчелы без человека почти нежизнеспособными становятся, — убежден Сергей Герман. — В колодах дикие полесские пчелы сильны. Например, два десятка колод ушло в зиму, а выжила только половина из них до весны. Но эти пчелы, оставшиеся в десяти колодах, настолько сильны, что они уже не боятся никаких болезней, и потомство дадут такое же стойкое.
Дикая полесская пчела, в отличие от выведенной домашней, не собирает нектар из всех цветов, что попадаются, а только из определенных цветоносов, которые уже веками растут на побережье Припяти. От того и вкус, и запах дикого меда с бортей такой отличительный.
— Поэтому так важно сохранять настоящую дикую полесскую пчелу, ведь если она исчезнет, вообще не будет больше такого меда, — призывает Сергей.
Сегодня бортник из Перерова ухаживает за ста колодами. Они расположены на протяжении сорока километров по берегам Припяти в Житковичском и Петриковском районах.
— Колода располагается традиционно на соснах или дубах на высоте 10-12 метров. Очень сложно обслуживать колоду на такой высоте. Работаем со страховкой. Раньше на дерево поднимались при помощи ляза, — так в Житковичском и Петриковском районах называлась длинная веревка, как страховочный трос у альпинистов, на которой висел Бортник и обслуживал колоду. Когда я был маленький, то на дерево залезал по гойстре — у бортников это дубовая палка три метра длиной, на которой обрубались сучки и она становилась как лестница, — вспоминает мужчина.
Современные бортники используют стремянки. Это удобно, безопасно и больше можно обслужить колод в день. Если, висев на лязе, раньше бортники обслуживали две — три колоды, со стремянок в день получится 10-12, объясняет Сергей Герман.
Сейчас для бортника из житковичского Перерова как раз на финишной прямой самая горячая и ответственная пора — добыча меда и приготовление на зиму колоды. В ней, в кубле и будет зимовать пчелиная семья. А уже ранней весной вернется бортник к своим колодам с ревизией: вычистить борти, убрать «мор», посмотреть, нужно ли перераспределить мед для пчел по колодам, где его после зимы не осталось. В колоде, где пчелиная семья не выжила за зиму, сделать обработку и «закрыть» колоду, чтобы в ней пчелы поселились снова.
— В этом году впервые со мной на промысел пошел мой 13-летний сын Александр, он работал в лесу и на болотах. Мечтаем поставить еще 70 бортей на островах вдоль реки. На скрученных шурупами двух лодках устанавливаем жердины и перевозим так через реку мини-трактор, чтобы легче было перевезти новые колоды, стремянки и все необходимое. Так, понемногу, по 20-30 колод ежегодно обновляем, — рассказал Сергей Герман.
У бортника есть надежда, что в скором времени найдутся единомышленники, которые также будут развивать древний полесский промысел. В деревню Переров не так давно переехали молодые семьи из Житковичей, которые хотят перенимать мастерство бортничества от семьи Германов.
Комментарии
П.с. мой дзед, калі быў жывы, займаўся бортніцтвам на Палессі. Дык вось скажу я вам, што мёд з бору смачнейшае, чым з балота.