Актер и режиссер Игорь Забара: А еще у нас есть козел. Его зовут «Шойгу»
Актер и режиссер Игорь Забара, который живет в Украине, рассказал «Салідарнасці», почему его не взяли в ВСУ, что он советует белорусам и как спасаются «сумасшедшие перцы», когда над головами летят бомбы.
Многие помнят и любят Игоря Забару еще с тех времен, когда он играл Черта в «Комедии», а в культовом спектакле «АРТ» Николая Пинигина блистал на сцене вместе с Виктором Манаевым и Сергеем Журавлем (уже покойным).
Потом Забара как будто исчез, но на самом деле уже 15 лет счастливо женат на яркой украинке Христине, с которой выращивает «сумасшедшие перцы», делая острые джемы-соусы и другие вкусности для себя и на продажу. В украинском селе на границе с Беларусью.
— Игорь, как вы выживаете сегодня?
— Мы оптимисты, к тому же люди привыкают ко всему. Сначала было очень страшно, в 2022 году, когда прятались в подвале.
А сейчас бомбы летают прямо над нами. «Шахеды» летят со стороны Беларуси через нас на Киев. И почти над нами сбивают всю эту дрянь.
Но мы так привыкли, что уже не прячемся. Потому что здесь нет бомбоубежищ. И почти каждую ночь у нас такой «фейерверк», что просто ужас.
— Точно со стороны Беларуси?
— Ракеты и «шахеды» ведь не летят по одной траектории. Они специально меняют направление, чтобы обойти нашу противовоздушную оборону. Поэтому кружат со всех сторон.
А наше село ближе к Беларуси, и чтобы долететь до Киева с севера, им нужно лететь именно со стороны Беларуси. Некоторые сбиваются с курса и летят обратно через границу к Лукашенко.
Вот и вчера над нашим домом со стороны Беларуси пронеслось 5 беспилотников. А мы уже отправляем их обратно, и они снова летят в Беларусь. И так почти каждую ночь.
По факту Беларусь по нам ничего не запускает, но очень часто все летит к нам именно со стороны Беларуси.
Но сейчас мы чувствуем себя спокойнее, чем если бы жили в Киеве, где были до войны. Потому что квартира на 9-м этаже, и каждую ночь пришлось бы бежать в бомбоубежище.
Сейчас живем в деревне, у нас тут ферма, выращиваем свои любимые «сумасшедшие перцы», и работа нас как-то спасает. Мы всё время работаем, поэтому земля нас лечит.
«Они уехали и спасли свою жизнь, но не спасли белорусов, которые остались в стране»
— Всегда почему-то считала вас белорусом, а вы из Полтавы. Были ли негативные отзывы в ваш адрес в Украине после начала войны?
— Были нюансы, и до сих пор есть. Скажу, что я первый режиссер в Украине, который дал возможность белорусам, своим товарищам, работать в моих проектах. Это и Олег Гарбуз, и Толик Кот, Миша Есьман.
В Украине я многих убеждал, что это самые отличные актеры. И многие из них довольно ярко проявили себя в моих сериалах уже здесь. Это было до войны.
Но с тех пор мы не общаемся, потому что мое отношение к белорусам изменилось. К сожалению. И даже к моим друзьям. Потому что, знаете, может быть, это жестко, но я думаю, что быть оппозиционером за границей — это неправильно. Нужно делать свое дело в своей стране. Они уехали и спасли свою жизнь, но не спасли жизнь белорусов, которые остались в стране.
— Когда у вас в Беларуси в 2020 году был бунт, мне казалось, что нужно довести его до конца. Почему вы, белорусы, остановились, сняли тапки и стали на лавочки? Почему вы не пошли к резиденции, не довели дело до конца?
— А вы знаете, что сейчас происходит в Беларуси? Каждый день задержания, обыски, аресты…
— Что вы говорите! Не может быть, ай-яй-яй… Это вы сейчас рассказываете мне и моим односельчанам, на которых каждый день летят бомбы?
«Если бы был один Гарбуз — его бы посадили, а если бы таких было 100 тысяч — то нет»
— Вы упомянули своего бывшего друга Олега Гарбуза, который сейчас живет в Варшаве, а с 1994 года был против Лукашенко и считает, что Россия не имеет права существовать в нынешнем виде. Его мечта — чтобы Беларусь стала свободной, а Россия распалась…
— Подождите, он мечтает об этом за границей? Ну так за границей много кто об этом мечтает. А что он делает для этого?
— Вам было бы легче, если бы Гарбуз сейчас сидел в белорусской тюрьме?
— Если бы был один Гарбуз — его бы посадили, а если бы таких было 100 тысяч — то нет. Вы были в шаге от победы. Если бы белорусы тогда, в 2020 году, пошли дальше… Если бы вы додавили Лукашенко, уже почти пять лет все было бы хорошо. А так что говорить, бесхребетность.
— И что вы советуете белорусам в нынешних условиях?
— Отстаивать свою независимость, как это делали украинцы. Выходить на свой Майдан. Да, будут погибшие, но все же рано или поздно будет и независимость.
Я не обвиняю белорусов, но сейчас вы расхлебываете то, что сами же не довели до конца. Ваши сознательные ребята пошли и создали полк Калиновского в Украине. И сейчас воюют на стороне Украины, бьют москалей. И это выход. А когда Украина победит — мы и вас тоже подтянем.
— Так вот Олег Гарбуз и говорил, что если в Польше создадут украинское подразделение, он готов взять в руки оружие и воевать за Украину. Потому что ему тоже надоело, когда про белорусов говорят, что мы можем только «ныть».
— Ну так Олег может приехать к нам, в Украину, не дожидаясь мобилизации в Польше. Пусть приезжает, будет жить у меня, я отведу его в военкомат, дадут оружие — и пойдет воевать.
— Кто-то может заметить, что вы вот же не взяли оружие, простите.
— Мне 62 года. Но в 2022 году я ходил в военкомат записываться в ВСУ. Мне выдали повестку. Пошли с женой на базар и купили мне здоровенный военный рюкзак.
Жена сказала: «Дай мне телефоны всех своих командиров, чтобы я знала, где и с кем ты будешь жить (смеется)». Собирала чемодан и все время плакала.
Но в военкомате симпатичная девушка сказала мне: «Игорь Владимирович, вам через три месяца 60 лет. Так что берите удочку и идите ловить рыбу».
На медкомиссии я соврал, что у меня спина не болит и глаза прекрасно видят. Но меня все же раскусили. Взяли анализы и отправили домой. Я очень расстроился, а жена сильно обрадовалась.
А, и еще, это, конечно, не лучшим образом говорит о луцких украинских парнях, но все же. Когда я стоял на медкомиссии, было еще человек 15, из которых, возможно, 13 «отклонялись». Молодые, но у кого-то «тут болит», у кого-то «там болит». Я был единственным стариком, у которого ничего не болело.
Понимаю, что никто не хочет умирать, но все же свою страну мы обязаны защищать от захватчиков.
«В нашем городке случилась оккупация, в которой мы жили 45 дней»
— Какая сейчас самая большая для вас сложность?
— (жена подсказывает) Правильно собрать тревожный чемоданчик (улыбается). На случай Третьей мировой. И нужно же каждый день что-то делать.
А, и когда вы мне говорили мне, что я не пошел на войну, то это не так. Я защищал Киевскую область, был в территориальной обороне. Потому что в нашем городке случилась оккупация, в которой мы жили 45 дней.
— Какие у вас были обязанности в терробороне?
— У меня есть служебная овчарка Де Ниро. Мне выдали оружие, и мы стояли тут с ребятами, на границе, и вылавливали дээргэшников (диверсионно-разведывательные группы россиян— С.). Двух наших ребят убили.
Мы были первыми, кто столкнулся с москалями, потому что они входили в Украину как раз через наше село. На второй день после начала войны.
— О чем тогда думали?
— Тогда был такой подъем, казалось, что все закончится через три дня. Тогда я был таким наивным, ничего не боялся. Казалось, что вот сейчас всех москалей перебьем.
Нам очень повезло, что у нас были не буряты. Командир россиян был более-менее нормальным. Мало по нас постреляли. А в соседних деревнях происходил ужас, они даже собак в вольерах расстреливали…
«Я собираю их в «противогазе», потому что их сразу можно в газовый баллончик»
— Игорь, по вашему фейсбуку кажется, что вас спасает от тоски фирма «Сумасшедшие перцы» и вкусности, которые вы из них делаете.
— У нас небольшое предприятие, тепличка, и да, мы делаем всякие соусы. Очень много жертвуем на ВСУ, отправляем ребятам, немного волонтерим, собираем деньги на приборы ночного видения. У нас не такой бизнес, чтобы есть черную икру, но на жизнь хватает.
Самое плохое, что наши перцы нужно выращивать и зимой, а для этого нужна электроэнергия, которую часто отключают. Это самая большая проблема.
— Вы даже зимой перцы выращиваете?
— Чтобы получить настоящие перцы, которые можно собирать в июле, их нужно сажать еще до Нового года. И главное, чтобы им было тепло. Это ведь не болгарские перцы, а такие сорта — как «химическое оружие»!
Я собираю их в маске, в «противогазе». Потому что их сразу можно в газовый баллончик (смеется). Самое страшное, когда забываешь, что собирал их, — и поковырялся в носу…
Но я же еще и немного клипы снимаю, ролики, подрабатываю по профессии. Актером не работаю, потому что живу довольно далеко от Киева. А театров у нас тут нет, есть только клуб на селе. Там последнее время только похороны. Ребят привозят. Завтра в 12 мы снова идем провожать в последний путь.
«Это моя молодость и самые лучшие годы жизни»
— Игорь, многие белорусы помнят вас в наших любимых спектаклях: и «АРТ», и «Комедия». Вспоминаете ли вы когда-нибудь те времена?
— Как я могу не вспоминать, если это моя молодость и лучшие годы жизни? Недавно был день рождения у Светы Никифоровой, которая играла со мной в «Комедии» Маланку. Я ее поздравил, поговорили. И Шуляка вспоминаю.
Но самое страшное, что мой лучший друг Евгений Журавкин, с которым мы вместе работали в Минске, сейчас в Севастополе. На стороне москалей. Я видел, как он приветствовал Машкова, подносил ему услужливо микрофон.
— Как такое с ним произошло?
— После того, как в начале войны он сказал мне, что «не все так однозначно», мы больше не общаемся. Он давно в Севастополе, мы к нему ездили до войны, все было классно. Тогда.
Скажу больше, мне в 2014-м, после Майдана, предложили стать главным режиссером Севастопольского драмтеатра.
— И что вы на это ответили?
— Ну тогда уже Крым был «москальский», и я их послал. Они же думали, что это все законно, что «Крым их».
— Какие тогда были чувства?
— Во-первых, мы поссорились с женой, когда я рассказал ей о предложении и что «я подумаю». Она у меня такая, «упертая бандеровка». Три дня не разговаривали. А еще я тогда набухался.
— А вы действительно думали над этим предложением?
— Ну да, потому что «Севастопольский театр имени Луначарского… Ордена какого-то там хренова Ленина»… Если честно, я размышлял. Там мой друг Журавкин, я там всех знал, даже когда-то получал награды. И «Комедию» мы там играли. Для меня Севастопольский театр до 2014 года был очень теплым.
— Что вам жена сказала на такое предложение?
— Ну это в эфир нельзя пускать…
Знаете, Журавкин, когда служил в армии, был танкистом. А я — ракетчиком. Было бы интересно встретиться, если бы он к нам приехал на российском танке. Такой нормальный сюжет для фильма: встреча лучших друзей. Но один с украинской стороны, а другой — с российской. Вот так жизнь разводит даже самых близких.
«Когда на душе было плохо, я ехал в Раубичи и много там гулял»
— Не было ли у вас мыслей уехать из Украины? Страшно же.
— У меня две дочери живут в Америке. И обрывают телефоны, говоря: «Папа, не волнуйся, деньги есть, приезжай!»
Но я никуда не поеду. Здесь могилы родителей, хозяйство, три кота, три собаки. Наши перцы. Куда я поеду?
А еще у нас есть козел. Знаете, как его зовут? «Шойгу».
А знаете почему? Чтобы не страшно было убивать. Позавчера зарезали свинью «Скабееву»… Надо же как-то себя развлекать и вытаскивать из всего этого. Невозможно жить все время в стрессе.
— Если бы была возможность приехать в свободную Беларусь, что бы вы сделали в первую очередь после объятий с близкими? Может, остались в Минске любимые уголки?
— Конечно, Филармония, Троицкое, Комаровка. Может, там еще торгует бабушка, у которой я любил покупать квашеную капусту? Она всегда еще сливала мне рассол, бесплатно. Очень вкусно было!
Когда на душе было плохо, я ехал в Раубичи и много там гулял.
А еще с большим удовольствием зашел бы в старый актерский буфет Купаловского театра. При одном условии: чтобы главным там снова стал Николай Пинигин.
С Беларусью связаны 15 лет моей молодости: с Минском, с театром, с друзьями. Там и дочь родилась.
Я очень люблю Беларусь и с удовольствием поехал бы, если бы там не было Лукашенко и этой власти.
Больше всего хотелось бы, чтобы сегодняшняя жизнь оказалась просто страшным сном. Чтобы завтра проснуться — и Журавкин рядом, нормальный, как раньше. Чтобы Шуляк, Никифорова, все наши актеры, Костя Маматюк, наш гример. Чтобы снова играли «Комедию». Журавля уже, к сожалению, не вернешь.
Чтобы рядом снова были Витя Манаев, Зоя Белохвостик, Коля Пинигин, Вова Цеслер, Гуринович и Рымашевский. Все мои друзья. И чтобы сесть с ними, налить рюмочку, чокнуться и сказать: «Хай цэ кляты маскалі са зброяй у руках ўсе здохнуць»…
Комментарии