Запугивание несогласных продолжится, но уголовных дел может стать меньше, считает Шрайбман.
«После выборов есть определённый шанс на то, что репрессии станут менее интенсивными», — высказал своё мнение аналитик Артём Шрайбман в новом выпуске YouTube-проекта «Часики тикают» и обосновал свою точку зрения.
«Во-первых, исчерпывается пул участников протестов 2020 года, которые ещё не репрессированы, не уехали и не попали в поле зрения. Всё-таки это не бесконечно (…).
Конечно, они могут ходить по родственникам бесконечно, подписывать людей, которые уже сидели, [на каналы, признанные государством «экстремистскими»] и задерживать. Но обычно такие вещи заканчиваются административным наказанием. (…)
Но общий тренд — на снижение количества уголовных дел за массовые акции. Естественно, массовых акций нет. (…) Поэтому количество политзаключённых уменьшалось бы само собой, даже если бы он [Лукашенко] их не выпускал. Потому что люди выходят, а новых набирают не в таком количестве».
Шрайбман обращает внимание, что во все прошлые годы интенсивность репрессий подталкивалась электоральными кампаниями:
«Референдум, ВНС, выборы в «палатку», сейчас президентские выборы. Мы видим волны репрессий предвыборные. По крайней мере, этих волн может стать меньше. Естественно, что большинство репрессий продолжится. Просто таких, приуроченных к какой-то дате, их может стать меньше, (…) таких репрессий по централизованному указу по регионам, по квотам. Я думаю, это возможно».
На репрессии, по мнению Шрайбмана, может повлиять начало диалога режима с Западом по политзаключённым:
«Если процесс диалога с Западом по политзаключённым начнётся, то Лукашенко может (по крайней мере, визуально они уже это делают) приглушить репрессии. ГУБОПиК уже не публикует так называемые покаянные видео. Я думаю, они могут по incommunicado сделать какой-то прогресс. Допустить письма или родственников. Не знаю.
Мне кажется, что послевыборное время по крайней мере открывает окно возможностей для того, чтобы попробовать на эту тему поговорить, потому что остальные темы (кроме миграционного кризиса) не являются темами для диалога Лукашенко и Запада».
«Вероятность того, что репрессии уменьшатся до этих выборов, была нулевой. После неё она уже выше», — отмечает Шрайбман.
Комментарии
И никаких проявлений политического инакомыслия, никаких независимых СМИ, никакой оттепели до того момента не будет. Что будет - будет смягчение позиции по незначительным эпизодам широких масс, остывших к сегодняшнему дню. Те, кто не активисты и не политики, и не журналисты и не НКО-НПО. Те, кто по сути попали под раздачу, выйдя на марш, написав комментарий, задонатив и тд и давно ничего не предпринимавших. От кого опасности около нуля по сути своей, но и тут все будет диктовать не диалог с западом или политика в широком смысле, а экономика и демография. И то и другое уже давно тяжело стонет.
А любые "новые" политические эпизоды будут репрессироваться не меньше прежнего.
Все ИМХО на основе своего зрелого жизненного опыта.
- няшматлікіх (і шчыра кажучы - ня вельмі уплывовых) палітычных зняволеных (нават топавых) вызвалялі
- дэмакратычныя сілы дабраахвотна самамаргіналізоўваліся ў акрэсленай рэжымам пясочніцы з процьмай інфільтраваных сексотаў кшталту Васкрасенскага і пад пільным назіраннем спецслужб
- захад пачынаў размовы з рэжымам, а Лукашэнка вяртаўся да сваёй любімай гульні ў шматвектарнасць, якая дазваляла яму, ягонаму клану і ягоныму атачэнню добра красці і адкладаць буйны карупцыйны прыбытак па ўсяму сусвету.
Але зараз "выбары" праз беспрэцэдэнтны тэрор не прызнаюцца увогуле. Карумпаванасць і хлуслівасць рэжыму відавочныя, легітымнасці ў яго няма і не чакаецца. Узгадкі пра закон выклікаюць выключна усміханне. Палітычных зняволеных масава катуюць і нават забіваюць, у датычэнні збольшага медыйных палітычных зняволеных шырока практыкуецца гвалтоўнае знікненне. Адбываецца знішчэнне адукацыі, ніхто (апроч касты сілавікоў) не бачыць будучыні для сваіх дзяцей унутры Беларусі.
Таксама нікуды не знікла канкурэнцыя паміж карнікамі, колькасць якіх дасягнула рэкорднай колькасці. Рэкордных памераў дасягнулі і бюджэты на іхнае ўтрыманне, якія па меры пагаршэння эканамічнага становішча ў краіне ператвараюцца ў непад'ёмны цяжар для бюджэту. Таму карнікі будуць павінныя больш упарта даказваць уласную патрэбнасць.
Адначасова адбываецца інстытуалізацыя дэмакратычных сіл у выгнанні (як бы хто да гэтага не ставіўся). Пустабрэхі паступова знікаюць з палітычнай нівы. Таму наперадзе адраджэнне і стварэнне палітычных партый з цэнтрамі за мяжой і падпольным актывам унутры. Шляхі гуртавання падполля ў рэшце рэшт будуць знойдзеныя. Праз непазбежнае эканамічнае пагаршэнне незадаволенасць грамадства і ягоная палітызацыя пачнуць падвышацца.
Ну і фактар вайны, пра які ўсе гэтыя палітычныя таролагі чамусці забываюцца. Бо любое узгадванне вайны уздымае пытанне аб саўдзеле Беларусі на баку расейскага агрэсара і яе адказнасці за ахвяры і матэрыяльныя страты ва Ўкраіне, што хутка абрынае апошні наратыў рэжыма пра "мірнае неба" і моцна б'е па "інтэграцыйнай" рыторыцы. Трываюць спробы здушыць любыя узгадкі пра беларускае нацыянальнае адраджэнне. Дзеля гэтага патрэбная цэнзура, якая без моцных рэпрэсій неэфектыўная.
Вся суть существования режима лукашенко в уничтожении беларуского, беларусов в Беларуси в пользу России и русского мира.
Иначе, этот режим недееспособен и ненужен России.
А значит, репрессии будут продолжаться до последнего беларуса, который будет считать себя беларусом.