Есть какие-то вещи, которые в определенных кругах принято считать правильными и прогрессивными. Поэтому, во-первых, люди принимают их на автомате и уже не задумываются, а это действительно нужно, а во-вторых, даже если и задумываются, то боятся выступить против, чтобы не прослыть «мракобесами». Например, массовое и порой нелепое распространение феминитивов, пишет в фейсбуке Виталий Цыганков.
По моему мнению, это давно уже не имеет никакого отношения к живому развитию языка, а имеет четкие признаки идеологической установки и пропагандистской кампании.
Нам нередко говорят, что это необходимо, чтобы увеличить видимость, присутствие женщин в языке. И тут мне невольно приходится перейти в формат стендапа. То есть вы действительно думаете, что до появления феминитивов мы не знали о существовании женщин?) То есть до того, как стали распространяться феминитивы, мы не знали, что в жизни есть докторки и профессорки? То есть только после того, как членов избирательных блоков станут называть чаліня — все автоматически их заметят, их рейтинг вырастет?
Вот если есть Канцлер Ангела Меркель, то мы ее не видим и недооцениваем, а если Канцлерка — то сразу видимость, уважение и восхищение?
Неужели вам не приходило в голову, что это тупо? Вот начнем мы называть Тихановскую «политикесса» — и этим увеличим ее видимость и присутствие? Ну тупо же.
Грамматика не ущемляет женское присутствие. «Доктор провела операцию», «политик заявила». Где в этих фразах кому-то не понятно, что речь идет о женщине? Какой прогресс наступит, если вместо «политик заявила» заставят писать «политикесса заявила»? Единственный возможный результат — это раздражение и ирония, в лучшем случае.
Я нормально отношусь ко многим новым феминитивам, которые гармонично вливаются в наш язык. Но меня раздражает, когда нормальный процесс языкового разнообразия и развития превращаются в навязчивую политическую кампанию. К живой языковой стихии это уже не имеет никакого отношения — это идеологический крестовый поход, где законы языка не учитываются, а каждый филолог, протестующий против насилия над языком, провозглашается непрогрессивным мракобесом.
Однако прогресс и «прогресс» — это такая вещь, которая неизвестно как обернется. Кто знает, может лет через 30 общества и сами женщины будут на это смотреть с удивлением — «Неужели люди ломали язык, придумывали искусственные слова, чтобы подчеркнуть присутствие женщин?» Может, они будут смотреть на это как мы сейчас смотрим на большевистские языковые извращения 1920 годов, все эти Октябрины и «Вилиоры» — («Владимир Ильич Ленин и Октябрьская Революция).
Чаліня — это некая современная Даздраперма («Да здравствует Первое мая!»). Это же реальный современный оруэлловский новояз. Такой специальный язык для специальных людей, знак принадлежности к определенным кругам (как всегда, «страшно далеким от народа»).
Приходят такие «комиссары в пыльных шлемах» и следят, осталось ли в языке что-то живое, не замененное на феминитивы.
Кто такая чаліня? Подруга Чалого?
Дайте языку развиваться естественно и гармонично, не лезьте в него со своими идологическими Даздрапермами!
Курейчик объяснил, в чем главное преимущество Координационного совета нового созыва над старым составом2
Комментарии