«Если восстанавливать, то есть возможность сделать все иначе, по европейской застройке». Урбанист из полка Калиновского рассказал, с какими чувствами смотрит на разрушенные войной города

— 24 февраля 2022 года я встретил в Варшаве. До 2 или 3 ночи не спал, так как отслеживал тему и понимал, что, наверное, все-таки полномасштабное вторжение начнется. Потом немножко уснул, а где-то часика через полтора проснулся и уже узнал о начале вторжения.

Потом два моих хороших друга хотели попасть в Украину, чтобы участвовать в боевых действиях. На тот момент еще не было известно ни о полке Калиновского, ни о батальоне, ни о белорусской роте. На тот момент было объявлено только о создании иностранного легиона. Мы ходили в консульство Украины и пробивали все возможные пути.

Потом мои друзья успешно поехали к калиновцам. Я помогал в меру своих возможностей беженцам. На тот момент у меня были довольно сложные обстоятельства жизни в Варшаве.

— Когда и почему ты решил тоже принять участие в войне и поехать в Украину?

— В принципе, такие мысли были изначально. Единственное, меня удерживал такой момент, что я думал, что поступлю в университет, связанный с урбанистикой — это дело, которым я занимаюсь давно и много лет мечтаю отучиться. Я думал, что принесу пользу Украине уже на этапе восстановления. Но у меня не получилось поступить в 2022 году, и через какое-то время меня уже ничего в Варшаве не держало.

В октябре я подал заявку в бот, и с этого момента я ни одной секунды не жалел о своем решении. Я занимаюсь именно тем делом, которым нужно заниматься, и мне кажется, нигде я больше не нужен сейчас, как здесь.

По большей части с самого начала я занимаюсь налаживанием связи, электронным оборудованием. От хорошо налаженной связи очень зависит военное дело. Я в этом немножко продвинулся, хотя у меня не было соответствующей специальности.

Павялічыць

— Какой ты увидел Украину и войну, когда приехал после подготовки?

— Когда я был последний раз до 2022 года в Киеве, мне казалось, что страна менялась в лучшую сторону. Я видел, как развивались города. Когда я приехал в ноябре в Украину, я как раз попал во время блэк-аута, когда не было света, когда Киев еще был наполовину такой пустынный, по моему мнению, даже по сравнению с тем, как сейчас.

Потом к этим моментам жизни страны во время войны привыкаешь — к воздушным тревогам, к отключению света и так далее. Меня очень впечатляло, насколько украинцы в таких обстоятельствах ведут себя спокойно. У них очень налажена такая горизонтальная коммуникация между людьми.

Мне приходилось бывать в городах, которые были не только под артиллерийским, но и под минометным — более близким поражением.

Самое большое впечатление у меня было от того, когда местные жители появлялись там, где, казалось бы, уже всех эвакуировали. Были люди, которые отказывались от эвакуации, даже в тех местах, где уже разваливались многоэтажки.

Особенно у меня не было возможности разговаривать с такими людьми. Я слышал, что и наши побратимы пытались поговорить и эвакуировать. Но, бывает, что эти люди находятся под влиянием, возможно, пропаганды и думают, что россияне им ничего плохого не сделают. Есть такие люди, к сожалению. Есть люди, которые просто уже в зрелом возрасте, и им психологически очень трудно покинуть эти свои дома.

— С точки зрения урбаниста, когда ты видишь эти разрушенные города, какие у тебя появляются мысли?

— Мысли разные. Очень жаль видеть разрушенные города. Например, тот же Бахмут очень хорошо спланирован, сама сеть улиц, сама идея города. С другой стороны, как урбанист, часто думаешь о планировании города, тех же мостовых переходов. И эти знания планирования города помогают понимать, как могут идти боевые действия в городе.

Я очень часто думаю, что будет после войны, после победы. Да, мы получаем большой регион со значительными проблемами. Но дело в том, что там уничтожена как раз советская, хрущевская панельная архитектура. И, если восстанавливать, то есть возможность сделать все иначе, все по европейской застройке.

Я тему урбанистики и архитектуры не теряю. Я сейчас саморазвиваюсь. А после победы, возможно, смогу получить архитектурно-градостроительное образование, в том числе в Украине. Я сейчас об этом много узнаю.

Надеюсь, что мы сможем классно отстроить эти города. И они будут напоминать не только об ужасах войны, но и о победе.

Мое мнение, что страна, которая живет рядом с таким соседом, не важно в каком состоянии находится этот сосед, какое у него правительство, должна всегда рассчитывать на вероятность агрессии. И это не только градостроительные темы: дома с бомбоубежищами — это точно, просто по стандартам должны быть, как это в Израиле. Но и касательно инженерных инфрастуктурных построек — мостов, тоннелей.

Касается это также образования. Чтобы все люди знали о минной безопасности, о том, как обращаться с оружием, о тактической медицине. Это дело Украины, но я буду очень рад, если бы и в Украине, и в Беларуси после победы все граждане знали, что рядом враг и всегда нужно держать себя в тонусе.

Павялічыць

— Насколько реально силами полка Калиновского и других отчасти белорусских подразделений, которые сейчас воюют на стороне Украины, поучаствовать в освобождении Беларуси и от диктатуры, и от такого наглого вхождения туда России?

— Конечно, я ехал сюда не только ради победы Украины. От победы Украины зависит и наша победа. Но без активной работы гражданского общества Беларуси, без активной позиции белорусских воинов в Украине невозможно, чтобы само собой что-то исчезло в Беларуси.

Мы делаем все возможное. Я доверяю тем ребятам, с которыми я воюю. Я доверяю и тем людям, которые делают у нас много чего. И у меня нет каких-то мыслей: а может так, а может сяк. Я верю, что Беларусь будет свободной, в том числе благодаря нам.

• 17
• 0
• 1
• 0
• 0
• 1
• 3
• 0