Просуществовала усадьба в Маньковичах всего несколько десятилетий и не пережила лихолетья конца 1930-х—1940-х. Но во время расцвета здесь бурлила жизнь. Огромная Давид-Городокская ординация Радзивиллов до революции 1917-го имела площадь 250 тысяч гектаров. После Рижского договора 1921-го в пределах межвоенной Польши осталось «всего лишь» 155 тысяч — но и это колоссальная территория, примерно как средний современный белорусский район. И из них всего 1% — 1600 га — пахотной земли. Остальное — леса, луга и бескрайние болота. Фантастическая охотничья резиденция и большой частный «лесхоз», который собственно и финансировал ее существование за счет продажи леса.
Межвоенный владелец латифундии князь Кароль Николай Радзивилл (1886—1968), лицом и позой довольно похож на своего однофамильца и предка короля Станислава Радзивилла «Пане Коханку», и его жена (и кузина) Изабелла Роза Радзивилл (1888—1968) жили здесь на широкую ногу.
Здешний дворец роскошью не уступал Несвижскому — и своей архитектурой во многом его напоминал, так как и строился по приказу княгини Марии Доротеи де Кастелян (жены Антония Радзивилла), известной как раз реновацией Несвижа.
Устраивались здесь знаменитые на весь край охоты и балы, на которых собирались «сливки» тогдашнего общества. На всю Европу были известны эксклюзивные охоты «в 12 ружей», которые продолжались несколько дней и приносили каждому участнику многочисленные трофеи.
Тогдашние Радзивиллы женились преимущественно с кузинами и кузинками, чтобы не выпускать латифундию из семейных рук. И может быть, вошли бы в историю как очередной пример чисто радзивилловского потребительства и расточительства. Но все-таки, хоть и развлекались и раскошествовали, оставили после себя что-то значимое и нужное всем.
Кароль Радзивилл приложил большие усилия, чтобы сохранить почти уничтоженные популяции глухаря и лося, которые на тот момент были большой редкостью в масштабе всей Речи Посполитой. А его жена была известна как пламенная любительница охотничьих собак, особенно спаниелей.
Вот о спаниелях хочу поговорить на этот раз, ведь о Маньковичах, видимо, можно было бы написать не одну книгу, как много написано их о Несвиже.
Спаниели — это группа пород охотничьих собак испанского происхождения (как видно из самого названия), которые специализировались на добыче пернатой дичи из густых зарослей.
Существует много отдельных пород, например, американский и английский кокер-спаниели, французский спаниель, немецкий лангхаар, бретонский эпаньоль и т.д. Одни из них больше специализируются на наземной дичи, другие — на водоплавающей. В дореволюционное и межвоенное время эти собаки у нас были очень редкие и дорогие. А вот маньковичские Радзивиллы их полюбили и разводили. Может быть, даже не очень профессионально, так как не придерживались отдельных пород.
В начале 1930-х княгиня Изабелла привезла в имение замечательного пса-«производителя» из породы спрингер-спаниелей, чемпиона Англии 1930 года по прозвищу Rolick of Harting.
У заводской собаки, как у представителя настоящей знати, имя состоит из личного прозвища и названия «имения», где он родился, или «придомка». Заезжий английский аристократ, сэр Ролик, покрыл несколько сук как из псарни самой княгини, так и из соседских имений.
Многочисленное потомство растилось не в самих Маньковичах, а в расположенной над рекой Льва лесничевке «Голова». Отправляя представителей этого славного рода в свет, княгиня давала им придомок «из Львы». Но совсем скоро грянул 1939 год, сначала 1 сентября, а потом и 17-го.
Радзивиллам, которые понимали, что им несут советы, пришлось бежать. Сначала во Францию, потом в Англию, а по окончании войны — в Южную Африку. Только в 1968-м они вернулись в Варшаву и умерли один за другим в течение того же года. Вывезти с собой собак в сентябре 1939-го не было никакой возможности. Их раздали наиболее доверенным служащим ординации. А самого ценного даже специально продали за 50 злотых. Не потому что от такой суммы у знаменитых магнатов что-то зависело. Но чтобы люди не загубили имущество, полученное бесплатно.
Несмотря на все социальные катаклизмы в течение следующих 50 лет — мировую войну, сталинские репрессии, коллективизацию, выращивание местных спаниелей, как ни странно, не прекратилось. Хотя и без ведения родословных книг.
Полешуки потихоньку продолжали охотиться, чисто в хозяйственных целях, избегая инспекторов и егерей, а светской хроники в СССР и так не было, даже если бы они хотели славы. Однако глухие слухи о существовании в полесской глуши над Горынью популяции потомков некогда знаменитых радзивилловских спаниелей во времена «перестройки и гласности» дошли до поляка Анджея Кривиньского, инженера по профессии, а по призванию — пламенного охотника и кинолога. Он имел свою частную псарню, питомцы которой носили гордый придомок «из Широкого Бора».
В начале «лихих 90-х» он устроил экспедицию на Столинщину и вывез оттуда суку по кличке Пестка, от которой и началась история новой породы — «польских спаниелей». Конечно, приобрести исходный материал можно было и в лучших западных псарнях, со всеми надлежащими документами. Но Кривиньского манила соблазнительная цель — продолжить именно род радзивилловских спаниелей, и сделать их национальным достоянием для всей Польши.
И это ему удалось. Правда, польские спаниели до сих пор не признаны отдельной породой Международной киноагогической федерацией (FCI). Но в пределах Польши они с 2016 года имеют официальный статус породы, с которой участвуют в выставках и получают паспорта.
Обидно, что вся эта история совершенно неизвестна в Беларуси. Как и многие другие громкие истории, связанные с Маньковичами. Хотя белорусская порода спаниелей, идущая от Радзивиллов, могла бы составить честь стране.
Пока же в Беларуси пользуется признанием и популярностью порода «русских спаниелей», которая также, как и польская, не имеет официально признанного международного статуса FCI. Она даже попала на почтовую марку Беларуси 2010 года.
Порода «русский спаниель» также создана на основе местной селективной работы со многими отдельными породами. А широко известными эти собаки стали благодаря творчеству советских писателей-натуралистов, таких как Михаил Пришвин и Виталий Бианки, которые были большими фанатами этой породы.
Большой популярностью по всему СССР пользовалась детская книга «Томка» писателя и художника Евгения Чарушина о щенке спаниеля. Мне не хочется сказать ничего плохого ни об этих личностях, ни об их собаках. Но обидно за Маньковичи, за отнятую у полешуков и у страны в целом славу и честь. Может быть, кто-то из белорусских писателей когда-то напишет замечательную книгу и про спаниеля из Маньковичей?
Спаниели маньковичской линии, как правило, имеют «шоколадную» окраску, реже черную пятнистую, и «бронзового» цвета нос. Это очень умные, подвижные, трудолюбивые, прочные в охоте, до упорства, собаки. Они очень привязываются к хозяину и требуют много внимания, постоянно ищут себе занятий и упражнений, как физических, так и умственных.
Если кто-то в Беларуси разводит полесских спаниелей или ведет неразрывную местную линию от довоенных радзивилловских собак на Столинщине или знает больше об истории их 50-летнего выживания под советами и обстоятельствах попадания к Анджею Кривиньскому в начале 1990-х, пожалуйста, свяжитесь с автором или с редакцией для дополнения этой статьи. Пишите лично тем авторам «Нашай Нівы», которых знаете, или редактору «НН» В ТГ, на [email protected] ли [email protected].
Каментары