«Пришло время вспомнить свое». Белорусы — о том, как война подтолкнула их говорить по-белорусски
После начала полномасштабной войны в Украине все больше белорусов отказываются от русского языка и переходят на белорусский в повседневной жизни. «Медиазона» записала истории белорусов — о возвращении к родному языку и сложностях, с которыми они сталкиваются.
Кате 21 год, она учится в университете в Гомеле, работает учителем по музыке, инструктором по конной езде и фотографкой. Девушка ведет белорусскоязычный аккаунт в тиктоке, где высказывается на темы войны, политики, белорусского языка, истории и культуры. Катя говорит, что так было не всегда — раньше она много снимала о природе и любимых лошадях.
Первое видео на белорусском девушка записала в поддержку украинцев. Катя признается, что первые две недели ей было не очень комфортно разговаривать на белорусском — было боязно или стыдно — но через некоторое время стало проще.
«Я ходила в библиотеку в свой универ, там разговаривала по-белорусски. Библиотекари тоже начали разговаривать по-белорусски, все улыбались. Я искала книги по истории Беларуси, мне сразу принесли книгу с «Погоней». Я такая: «Дзякуй вялікі, і ўсяго вам добрага!», — рассказывает Катя.
Студентка БГУ Анастасия в 2019 году заинтересовалась украинским языком и новостями Украины, так как начала смотреть сериал «Слуга народа». Чтобы лучше понимать контекст событий в нем, девушка читала много украинских новостей и переводила каждое слово.
Там шутки завязаны на украинской политике, и я каждого политика гуглила. Потом я увлеклась Зеленским, начала смотреть различные проекты «Квартала» и других украинских медиакомпаний. Я начала восхищаться их патриотизмом и любовью к языку, ко всему своему. Подумала — почему мы не разговариваем на белорусском языке?» — вспоминает Анастасия.
С 2020 года студентка начала читать больше телеграм-каналов на белорусском, но не разговаривала на нем в повседневной жизни. Девушка считала, что «нет разницы, на каком языке говорить», так как на тот момент в ее окружении еще не было белорусскоязычных. Перейти на родной язык Анастасию мотивировали новости о внесении в российскую госдуму законопроекта о признании русскоязычных людей соотечественниками.
«Меня это так возмутило, что с того дня я начала пытаться разговаривать на белорусском языке. Я до сих пор много слов не знаю, как-то пытаюсь их заменить, но при этом уже скорее думаю, быстрее разговариваю. Я украинский язык знаю лучше, чем белорусский», — признается она.
Девушка время от времени готовится к занятиям по украинским учебникам, ведь в университете они на русском. Еще одной сложностью для белорусскоязычного студента Анастасия считает преподавателей, которые не воспринимают ответы на белорусском языке.
«Когда у нас был зачет, к одному из преподавателей обратился белорусскоязычный парень, что-то хотел у него спросить. Преподаватель ему ответил: «Что-что? Я не понимаю. Можно на нормальном языке?» — рассказывает Анастасия.
Разговаривать «на нормальном языке» девушку сначала просила и мать — теперь она так уже не говорит, отмечает Анастасия.
«Некоторые мои родственники в первые дни говорили: «А можно по-русски? Я не понимаю. Ты слишком медленно мысли свои формулируешь, давай по-русски, чтобы быстрее было». Я говорила: «Нет, буду пробовать». Теперь уже некоторые из них время от времени разговаривают со мной на белорусском языке», — говорит девушка.
Она добавляет, что в целом сталкивается с позитивной реакцией людей на белорусский язык.
«Я заметила — может быть сама себя в этом убедила — когда разговариваю на белорусском, то мне как-то так улыбаются или, например, делают скидку. Может быть это и случайно, но я это связываю с языком — так приятнее», — делится Анастасия.
22-летний фрилансер Константин пытался перейти на белорусский язык еще до войны. Он говорит, что переход на язык всегда был где-то рядом, но война сделала его действительно осмысленным.
«Встает вопрос сохранения национальной идентичности. Просто приходишь к выводу, что часть белорусского общества, которая была раньше в протестном движении, была против Лукашенко, но за Путина, — делится мыслями парень. — Они считают, что старый дед Лукашенко нас заклевал, а Путин норм чел. Не было понимания, что мы боремся за независимость и наши национальные идеи».
Парень отмечает, что не встречался с негативной реакцией на язык, и его окружение относится к нему позитивно. Но пример негативного отношения к белорусскому был у его подруги, которая работает в белорусскоязычном кафе.
«Некоторые посетители подходят и говорят: «Я тоже могу выдумать язык и на нем разговаривать». Была история: в кафе какой-то историк делал мероприятие на белорусском языке. К нему подошла уборщица торгового центра и говорит: «А я ненавижу белорусский язык». Он ответил: «Я же вашу русский не ненавижу, почему вы это говорите?» — вспоминает Константин.
Он отмечает, что его друзья тоже начинают употреблять белорусский в повседневной жизни: кто-то пишет на нем в чатах, а некоторые пытаются разговаривать.
«Оно так работает, что ты вроде как биологическое оружие: твой вирус белорусского языка может работать только на белорусах. Если у вас более близкие отношения, то это лучше работает, и люди переходят на белорусский. Ты такой переносчик белорусского получаешься», — говорит парень.
21-летний минчанин Александр имеет похожую мысль: он говорит, что «заражает» белорусским языком свой рабочий офис: «Я начал писать рабочие письма на почту на белорусском языке и разговариваю на белорусском языке, когда звоню кому-то. Есть люди, которые после этого начали мне на белорусском языке отвечать. И даже я сам звоню, еще ничего не успел сказать, а человек мне говорит: «О, вітаю!».
Парень вспоминает, как во время путешествия во Францию познакомился с украинкой, которая спросила, знает ли он белорусский язык.
«Я подумал, что английский язык знаю лучше белорусского — это как-то неправильно. Тогда я решил, что когда-то хочу этот навык усвоить», — рассказывает парень.
С тех пор Александр смотрел видео и читал много новостей на белорусском — думать на языке становилось проще.
«Вот так я перешел на следующий шаг: стал говорить «дзякуй», а не «спасибо» водителям в маршрутках. А когда началась война, я подумал, что это такой сильный триггер — большего быть не может. Когда начинать, если не сейчас?», — говорит парень.
С 24 февраля парень начал писать по-белорусски в интернете, а заговорил 27-го, в день конституционного референдума.
«Я пришел на избирательный участок и разговаривал там с людьми. Там состоялся мой первый разговор на белорусском языке. Меня похвалили, сказали: «Вы хорошо разговариваете на белорусском языке, наверное, давно? А вы всегда на белорусском языке разговаривали?» Мне было приятно и я для себя понял, что я уже могу», — делится Александр.
Он отмечает, что получает только позитивные реакции на белорусский язык, а иногда благодаря ему находит интересных собеседников.
«Заходил в магазин однажды, что-то спросил у кассира на белорусском языке. И она такая: «Ой, а вы всегда разговариваете на белорусском языке? Как приятно слышать родной язык!» И начала мне рассказывать, что она фанатка Великого Княжества Литовского. Начала мне про Гедимина, Ольгерда рассказывать», — вспоминает парень.
«Я считаю, что язык — это наше сокровище. Еще, как говорят, это персональный протест, который у тебя никто не заберет», — добавляет он.
Анастасия Петрович и Анастасия Сахарчук — студентки зарубежных университетов. Девушки были активистками объединения белорусских студентов, а в 2020 году выехали из страны. Сейчас Анастасия учится в Норвегии, а Анастасия — в Германии.
Обе девушки говорят, что пытались перейти на белорусский язык еще в Беларуси и этому способствовало окружение — в ЗБС было много белорусскоязычных. Однако Петрович белорусский язык не нравился, а попытки Сахарчук перейти на язык держались меньше суток.
«Мы с подругой в университете пытались делать неделю белорусского языка, но просто забывали об этом и говорили на русском. Мне кажется, что еще одна сложность в том, что трудно разговаривать с людьми, которые знали тебя как русскоязычного человека. Мне очень некомфортно было из-за этого. Например, я пыталась с родителями разговаривать, и мне отец сказал: «Говори на нормальном языке»», — объясняет безуспешность своих попыток Анастасия.
Переход на белорусский для Анастасии был постепенным — сначала она начала вести соцсети на языке, а потом заговорила на нем.
Для того, чтобы быстрее перейти на белорусский язык, Анастасия удалила русскую раскладку клавиатуры на телефоне — сначала только писала на белорусском, а примерно через неделю начала практиковать язык с друзьями-белорусами. Анастасия отмечает, что разговаривать на этот раз было проще, так как «нет больше такого влияния русского языка».
«Я решила перейти, потому что поняла, что если ты используешь язык империалистов, тем самым ты поддерживаешь все эти империалистские мотивы и все говно. Когда я всегда говорила, что у нас есть свой язык и что Беларусь должна быть независимой, когда я вела борьбу за это, то говорить на русском лицемерно. Есть такая большая злость сейчас на россиян, на русский язык, на русскую культуру, и не очень хочется быть связанной с этим», — делится студентка.
Анастасия Сахарчук отмечает, что сейчас «более значительно чувствует угрозу «русского мира», поэтому хочет сохранить в себе «белорусскость».
«Есть такой дискурс, что язык определяет твои мысли и влияет на твои мысли, на мировоззрение. Мне хотелось бы вырастить в себе какую-то белорусскость сейчас через язык, сохранить его и отмежевать себя от «русского мира». Не хотелось бы говорить, что «белорусскость» лучше «русскости», но просто это что-то родное, что я хочу в себе сохранить», — говорит она.
Анастасия Петрович видит цель перехода на белорусский в том, чтобы «запустить волну» интереса к языку и культуре. Девушка говорит, что стала для своих белорусих подруг человеком, с которым можно практиковать язык.
«Русскоязычные украинцы, с которыми я разговаривала, хорошо знают украинский язык. Много моих друзей и подруг меня не понимают, потому что они не знают белорусский совсем», — объясняет Анастасия разницу между белорусами и украинцами во владении родным языком.
По словам Анастасии, не все люди из ее окружения привыкли к тому, что она говорит на белорусском — некоторые знакомые из России называют это русофобией. Девушка отмечает, что среди ее русских знакомых есть и те, кому нравится, что девушка перешла на белорусский.
«Знакомая девочка на украинском разговаривала, и один парень из Таджикистана не понимал ее сначала, но потом начал понимать. Сначала злился, конечно, но у нее такая позиция была. Его родной язык очень отличается от украинского, но он все равно начал понимать», — рассказывает Анастасия и добавляет, что ей грустно, когда люди не понимают, насколько важен для нее переход на белорусский язык.
Кристина Котович и Митя Шишло — семейная пара из Минска. Сейчас они живут в Грузии, куда переехали, когда началась война. Разговаривать по-белорусски они начали позже, чем остальные герои текста — 11 апреля. И вышло это спонтанно.
«Я увидела в Инстаграме, что две мои знакомые отказались от русского языка и перешли на белорусский. Я подумала: «Какие же они молодцы! А что мне мешает?». Тогда подошел Митя и говорит: «Давай переходить на белорусский язык»», — вспоминает Кристина.
Девушка пыталась разговаривать по-белорусски еще в школе, но столкнулась с недоразумением.
«На меня странно смотрели. Никто не понимал, зачем я говорю на белорусском языке. Тогда мне было важно мнение других, я многое не понимала и отказалась от этой идеи. Я продолжала читать на белорусском языке — он мне очень нравится, намного больше, чем русский. Для меня этот язык уютный», — говорит она.
У Мити были другие отношения с языком — парень считал, что белорусский не должен быть главным, так как в стране два официальных языка. Свое мнение Митя изменил в 2020 году.
«Захотелось чувствовать себя не просто гражданином РБ, а белорусом. После начала войны это стало вроде бы еще более болезненной темой — идентификация себя. Отличаться от своих соседей важно. Важно понимать, что мы все-таки не один народ, мы разные», — объясняет он.
«К моей маме в магазин недавно пришел парень и спросил — цены в российских рублях или в белорусских. И я начала думать, случилось бы такое, если бы мы все разговаривали по-белорусски. Думаю, что нет», — добавляет Кристина.
Во время нашего разговора молодые люди несколько раз говорят о том, что часто чувствуют себя неуверенно из-за ошибок, но продолжают практиковать язык.
«Пока что я часто путаю по смыслу слово «скарб» и «скорбь». Еще почему-то думал, что «горш» — это «лучше», «больше». Мы делаем ошибки, но идем вперед», — говорит Митя.
«Это мой язык, и я хочу чтобы так было дальше, чтобы не русский язык был моим, а именно белорусский. Я буду делать все, чтобы так было дальше. Для меня это было мечтой. Когда началась война, мы почувствовали, что время пришло. Время отказываться от русской культуры и вспомнить о своей», — добавляет Кристина.
Комментарии