Анна Северинец в интервью Радио «Свабода» прокомментировала ответ пресс-службы Минобразования на ее предложения.
— Это какой-то невероятный текст по уровню продемонстрированных знаний и по уровню сделанных в нем обобщений. Нам, учителям, часто приходится слышать такие вещи, которые, к сожалению, демонстрируют тотальное невежество. Поэтому смешно, ну что поделаешь.
— Вы в своем открытом письме ни разу не упомянули об оппозиции. Почему, как вы думаете, Минобразования упоминает это слово буквально в каждом абзаце?
— Я не знаю. Мне вообще обидно, потому что я работаю в этой системе, и Министерство образования — это тот орган, к которому я отношусь с уважением: и потому что я сотрудник этой системы, и потому что многих людей в министерстве я знаю и уважаю. Поэтому такой уровень дискредитации и системы, и… вообще, какое нужно иметь среднее образование, чтобы написать, что ГПУ и, как автор письма отвечает, «менты» — что это одно и то же! ГПУ и милиция — это разные вещи. Просто надо знать историю. Поэтому я не знаю, почему они так написали.
— По информации Министерства образования, детям будет очень сложно объяснить выражение «ходить под ГПУ», и придется применить аналогичное деклассированное арго «ходить под ментами».
— Во-первых, Тодар Кляшторный написал несколько больше, чем просто две строчки о ГПУ. И у меня даже в голове их не было, когда я включала фамилию Кляшторного в ряд тех поэтов, которых надо вернуть. Я не предлагала, что надо изучать поэму «Калі асядае муць». Это, конечно, не школьная поэма. Но если потребуется, детям все можно объяснить. Они же не глупые.
— В письме Минобразования фактически отрицается факт сталинских репрессий, идет речь про «миф о некой «расстрелянной», «запрещенной большевиками», «ликвидированной коммунистами» и т.д. белорусской литературе».
— Это единственный момент в письме, вызвавший у меня не смех. Я сейчас как раз работаю с документами в том направлении, чтобы разрушить этот миф, мол поэты и писатели, как там сказано, посдавали сами себя. И большевики помогли только тем, что они их расстреляли после доносов.
Это страшный, несправедливый и оскорбительный миф, пропагандируемый и насаждаемый — мол, не было никаких репрессий, а были только доносы друг на друга и, мол, они сами себя загнали в эту западню.
Вполне понятно, зачем это делается. Этакий перевод стрелок. И то, что этот миф снова начинает звучать, даже прикрываясь Министерством образования, — это очень опасно для нас всех. Поэтому здесь шутки шутками, но вот этот момент надо как-то прояснить. А значит, надо усилить образовательную, просветительскую работу. Надо этим людям объяснить, что было на самом деле. Найти некие к ним подходы. Мне жаль людей, находящихся в ловушке этого мифа.
— В письме говорится, что, мол, подборка авторов, предлагаемых к включению в программу, формировалась «в пику политическим взглядам министра образования».
— Я не знаю, что это означает. Во-первых, я не знаю взглядов министра образования, мы с ним никогда не разговаривали. И я совершенно не понимаю, где взгляды Алеся Дудара или Владимира Жилки не то что «в пику», а где они сталкиваются, пересекаются со взглядами нынешнего министра, живущего 100 лет спустя. Ведь Дудар был комсомольцем, Кляшторный был комсомольцем и воевал в Красной армии, Михась Зарецкий был коммунистом. То почему в пику? Эти люди, особенно в первые годы своего творчества, стояли абсолютно на тех же позициях, на которых, как я думаю, наверное, стоит министр образования, до недавнего времени принадлежавший к компартии. Это совершенно одинаковые взгляды, если уж так говорить.
— Но возможно ли, как следует из письма, чтобы Министерство образования оперировало какими-то политическими взглядами министра при обсуждении школьной программы? Или сам министр?
— Конечно, нет. Так он же ими и не оперирует. Это же оперируют те безымянные люди, которые даже не подписали это письмо. Там нет ни имени, ни должности. Это письмо типа «прокатит, значит, прокатит». А если не прокатит, то не с кого спросить. Поэтому это такая дискредитация всех тех, кто работает в министерстве. Я не знаю, как теперь будут смотреть в глаза всем остальным люди [из министерства], на самом деле уважаемые, знающие литературу и историю. И там такие люди есть.
— Минобразования пишет, что стихотворение «Пахне чабор» не исключено из школьной программы.
— Это место в письме обнадеживает. Значит, они это стихотворение тихонько обратно включат. Конечно же, перед тем как писать письмо, я проверила программу, календарно-тематическое планирование, обратилась к учителям белорусской литературы, так как я преподаю русский. Я писала не безосновательно. Но я думаю, что возможности есть. И если сегодня «Пахне чабор» тихонько, но вернется, я буду только счастлива.
Читайте:
Комментарии