«Дожинки». Загадка подзабытой картины Рущица
Выставка, проходящая в Национальном художественном музее Беларуси, напомнила о почти неизвестном сегодня произведении выдающегося художника. Между тем современники, среди которых Ян Булгак, отмечали его как одно из лучших в творчестве мастера. Вместе с Рущицем «Дожинки» прошли через страдания непринятия чужака российской публикой и трагедию разделенной Родины.
28.11.2024 / 09:15
Рущиц и утерянные «Дожинки». Раскрашено нейросетью. Коллаж: Наша Нива
В главном музее страны продолжается выставка «Утраты и обретения. Судьба художественных ценностей Государственной картинной галереи. 1939 — 1957», которая рассказывает о истории формирования и деятельности довоенной Государственной картинной галереи в Минске, трагическом факте ее разграбления и вывоза ценностей во время немецкой оккупации, а также о истории строительства главного корпуса музея, открытого в 1957 году.
О самом драматичном годе существования Государственной картинной галереи, 1941-м, рассказывает зал-инсталляция под названием «Разграбление». Немцы вывезли из галереи почти все ценные произведения искусства, оставив на стенах голые рамки. В экспозиции те произведения, которые так и не вернулись в Беларусь после войны, обозначены такими же пустыми рамами, сопровождаемые этикетками с небольшой иллюстрацией утерянного произведения и кратким описанием.
Среди пустых рам на выставке посетители заметили и рамку с этикеткой произведения Фердинанда Рущица, о котором мало что известно и даже фотоснимок отыскать непросто. Это картина под названием «Дожинки».
Рама на месте утраченной во время войны картины «Дожинки» кисти Фердинанда Рущица. Фото: из соцсетей
Долгое время в стране сохранялось всего одно произведение Рущица, который большую часть жизни посвятил родному краю и его культуре, — картина «У костела», написанная в 1899 году. И даже она — послевоенная находка. В Государственный художественный музей картина «У костела» поступила в 1957 году от ленинградского архитектора и коллекционера искусства Абрама Шустера.
Лишь в 2015 году в Беларуси появились другие картины белорусского художника. Тогда в корпоративную коллекцию Белгазпромбанка, которым руководил Виктор Бабарико, приобрели еще две картины — «Сарай и прясло для сена» (1899) и «Пейзаж. Вилия», а в 2016 году также картину «Усадьба в Богданово».
Этикетка с изображением утерянной во время войны картины «Дожинки» кисти Фердинанда Рущица. Фото: из соцсетей
Но об утерянных «Дожинках» как будто все и забыли. Информации на этикетке, которая сопровождает пустую рамку на выставке, также минимум — черно-белая репродукция, имя и годы жизни автора, название картины и дата ее написания — 1902 г., материал — холст, масло, и «местонахождение неизвестно». Ничего о том, как произведение вообще попало в музей и когда было отобрано немцами для вывоза в Германию.
Тем не менее, немного информации о утерянном произведении все же удалось отыскать. В своем дневнике, частично переведенном на белорусский язык, художник, находясь в родном Богданово под Воложином, делает такую запись за 7 августа 1899 года (19 августа по новому стилю):
«Рисую жатву. Вечером дожинки под луной и при фонарях. Танцы». Скорее всего, он рисует ту самую картину, которую когда-то вывезли из музея в Минске, потому что на ней, насколько позволяет предполагать репродукция, светят огни фонарей и костров, а рядом танцуют фигуры людей.
Здание Общества поощрения изящных искусств на площади Малаховского в Варшаве, где в 1900 году на выставке впервые были выставлены «Дожинки». Фото: Wikimedia Commons
Спустя год в дневнике всплывает уже готовое полотно «Дожинки». 27 октября 1900 года художник пишет, что высылает для выставки по случаю открытия нового здания Общества поощрения изящных искусств на площади Малаховского в Варшаве, которое должно была состояться 15 декабря по новому стилю, три свои картины — «Старые яблони», «Ясный день», «Дожинки» — и 6 этюдов. На торжественном открытии здания Рущиц присутствовал лично.
В конце декабря 1900 года Рущиц приезжает в Петербург, чтобы поучаствовать в еще одной выставке. На этот раз в третьей выставке объединения «Мир искусства», которую организовывали Валентин Серов, Александр Бенуа и Сергей Дягилев. «Мир искусства» сыграл исключительную роль в развитии русского искусства конца XIX — начала XX века, став важным центром художественной культуры и авангарда того времени. Деятельность объединения обогатила русское искусство и вывела его на новый уровень, вписав его в мировое искусство. Правда, Рущиц при встрече с «Миром искусства» всегда чувствовал, как он им чужд, что они никогда не сойдутся.
«Старые яблони», написанные в 1900 году, некоторое время путешествовали с выставки на выставку вместе с «Дожинками». Сегодня в коллекции Национального музея в Варшаве. Фото: Wikimedia Commons
Перед выставкой к Рущицу наведался его старый учитель, Архип Куинджи, который фактически забраковал две из трех картин, привезенных художником из Варшавы: «Ясный день» он посоветовал отложить на потом, а «Старые яблони» вовсе ему не понравились. В тот же день к нему заглянули Сергей Дягилев и Александр Бенуа, которым он уже в темноте показывал свои творения.
Им больше всего понравились этюды, но из картин Дягилев отметил «Вилейку» («Вечер»), а Бенуа — «Дожинки». В итоге на выставку отобрали 16 этюдов и картины «Вилейка», «Гребля» и «Дожинки». Выставка открылась 10 января 1901 года.
Выставка была сплошной катастрофой для Рущица. Куинджи раскритиковал его за то, что он выставил «Старые яблони», которые он лично забраковал, а также этюд с синими тенями. Досталось также и другу Рущица, латышу Вильгельму Пурвиту за то, что он выставил слишком много картин. Рущиц пытался его защитить, но безрезультатно.
«Откуда-то некое недовольство нами. Все время нас только обвиняют — Пурвита и меня всегда критикуют, и никто не считает с тем, что из коллег только мы вдвоем работаем безостановочно».
Выставка картин «Мир искусства» в петербургской Академии художеств в 1901 году. Фото: Государственный Русский музей
Ежедневная газета «Россия», весь успех которой, как писали, основывался на бойких и сенсационных фельетонах, видимо, в своем очередном номере написала разгромный отзыв о творениях Рущица и Пурвита. «Пусть эти люди потом не отваживаются зачислить меня к своим. Сами пишут, что я им чужой, что имею в себе «что-то такое чуждое, что мало трогает нас», — записал художник в своем дневнике. Еще один удар — со стороны «Нового времени».
Российская публика все нападала и нападала на Рущица, лишь другой белорусский художник, Казимир Стабровский, заметил, что кому-то на выставке была нанесена обида.
Впрочем, ответ на вопрос, почему так болезненно в Петербурге воспринимали творчество Рущица и Пурвита, кажется, есть в дневнике самого художника. Еще во время прошедшей выставки «Мир искусства» к ним подходил Исаак Левитан, чтобы спросить, не учились ли они за границей, потому что «находит ощутимое влияние зарубежных художников». Творчество Рущица, видимо, оказалось слишком нероссийским для российской публики.
Оскорбленный и морально уничтоженный в Петербурге, Рущиц возвращается в родное Богданово. Два с половиной месяца он не пишет ничего, даже не делает записей в дневнике. «Не может певец петь, когда ему сознательно отказывают в аплодисментах или даже выходят, когда хочет петь», — признается художник в одной из первых записей после долгого перерыва.
В Богданово с ним вернулась и картина «Дожинки». Ее в числе 14 работ Рущиц снова выставил на VII выставке общества Sztuka, которая проходила в ноябре-декабре 1903 года в Кракове.
К сожалению, на белорусский язык была переведена только часть дневника Рущица до 1904 года, не охваченныеми остались периоды жизни в Варшаве, Кракове, Вильне и время Первой мировой войны. Возможно, в непереведенной до сих пор части дневника есть сведения о том, как и когда «Дожинки» покинули Богданово.
Но даже переведенный фрагмент приводит к вопросу, правильно ли в музее картина датирована 1902 годом, если в дневнике он уже выставлял картину с таким названием в 1900 году? Кроме того, в конце лета 1899 года Рущиц писал, что рисует жатву и дожинки.
Эскизы к картине «Дожинки». Внизу одного из них указана дата — 31.XII.01. Фото: Национальный музей в Варшаве
Еще больше вопросов вызывает найденный в коллекции Национального музея в Варшаве карандашный эскиз к «Дожинкам». Композиция на эскизе узнаваема и раскрывает немного больше деталей, чем черно-белая репродукция картины. На большом дереве слева висит фонарь, который на репродукции можно ошибочно принять за костер. Фонарь освещает длинный стол на переднем плане, за которым осталось немного людей, один вообще лежит пьяный на столе. Большинство же людей на эскизе (и на полотне) сошлись в хороводе.
Нет сомнений, что это эскиз к той самой утерянной картине, а также та же сцена дожинок «под луной и при фонарях» и танцев, которую рисовал Рущиц в 1899 году.
Но. Под самим эскизом указана дата — 31.XII.01. В дневнике же в конце 1901 — начале 1902 года художник пишет, что изменяет свой «Мельницу» и начинает полотно «Эмигранты», не упоминая ни о каких «Дожинках» или чем-то подобном по сюжету.
Еще больше вопросов вызывает информация в посмертном издании, посвященном Рущицу. «Художественный диктатор Литвы» и ее «эстетическое совесть», Фердинанд Рущиц, умер в 1936 году, в возрасте 65 лет, пережив паралич и тяжелое восстановление на протяжении нескольких лет.
Фотоснимок пейзажа с балкона дома Рущица в виленском Заречье, сделанный его другом Яном Булгаком. Фото: Wikimedia Commons
Через три года после его смерти, в 1939 году вышел сборник «Фердинанд Рущиц: жизнь и творчество» (Ferdynand Ruszczyc: życie i dzieło), в котором большой раздел про художника написал его близкий друг, виленский фотограф Ян Булгак. Булгак поместил в сборнике цветные и черно-белые снимки его произведений, дав им свое описание. Среди других помещены и «Дожинки», которые датированы уже 1903 годом — это уже четвертая известная дата написания картины. Впрочем, «Старые яблони», которые Рущиц выставлял уже в 1900 году, Булгак датирует 1901 годом. Есть в книге и единственные известные сведения о размере картины «Дожинки» — 120 X 150 см.
«Дожинки», «Яблони» (имеются в виду «Старые яблони») и «Берега Вилейки», как признавался Булгак, особенно запомнились ему среди произведений в мастерской друга и стали предметом его долгого раздумья.
Репродукция картины «Дожинки» в посмертном сборнике, посвященном Фердинанду Рущицу. Ян Булгак отметил, что картина была написана в 1903 году. Фото: Ferdynand Ruszczyc: życie i dzieło
Рущиц в своих драматических пейзажах акцентировал внимание на элементарных силах природы, показанных в цветах и формах. Большинство его пейзажей — это воплощение самой природы, которая царит безраздельно и говорит уверенно за себя и за человека. Только в «Эмигрантах» и «Дожинках» Булгак находил более выразительное присутствие человеческих фигур, и только в последней ярко обозначен сюжет. Булгак делает подробное описание этой картины:
«Дажынкі», пышныя каляровыя, пераліваюцца водбліскам распаленых вогнішчаў, поўныя постацямі танцуючых пар, якія застылі ў хахловай абраднасці нейкіх паганскіх святаў. Ізноў першародны кліч зямлі выбухае з кожнага мазка карціны. Пад развесістай бярозай, за сталамі старэйшыя размаўляюць і дрэмлюць, а на схіле пагорка згуртаваная разам моладзь уліваецца ў вір святочных скокаў.
На выразным абрысе гарызонту, на фоне бледнага начнога неба вылучаецца дзве пары контурамі свавольных выкрутаў, а над усёй грамадой узносіцца сакральны павеў, які ідзе ад зямлі і ад неба. Ад зямлі, якая дала людзям плён лета і з матчынай паблажлівасцю прыглядвае за забавамі сваіх сейбітаў і жняцоў. Ад неба, што над шчыльным парасонам чорнай сасны пачынае прасвечваць ранішняй зарою і растварае працяг кароткай ночы ў салядынах і сапфірах узыходу.
Унізе яшчэ гараць чырвоныя агні дажынак, але ўжо на небе адбываюцца новыя светлавыя дзівы. Залатыя і ружовыя пасмы пераліваюцца паміж дрэвамі і прадказваюць блізкі надыход сонца. Пераломная хвіля світання сваім цудоўным змаганнем дня і ночы падкрэслівае моц вечных стыхій».
Булгак добавляет, что такое подробное описание он делает потому, что этой картины, скорее всего, больше не существует — она, как он пишет, была утеряна в Минске во время большевистского вторжения.
Судя по 1939 году, когда вышла книга, можно сначала подумать, что речь идет о начале Второй мировой войны, но на самом деле книга была издана в мае 1939 года, а ее подготовка началась в июле 1938 года. Наверняка, Булгак имеет в виду события советско-польской войны и советское наступление летом 1920 года, когда большевики заняли Минск и дошли до самой Варшавы.
Фердинанд Рущиц в Богданово. Фото Яна Булгака
Скорее всего, картина не была на тот момент утеряна, как думали в Польше, не без оснований демонизируя советское государство, а попала в музейные фонды. В непереведенных записях дневника Рущица межвоенного периода нашлась интересная запись за 5 января 1929 г.:
«На Шрубавии [сходе Общества шрубовцев] говорили о Ковно, а также о Минске, куда ездил собрать архивные документы Вейтко (Вацлав Вейтко (1861—1940), виленский архивист и коллекционер древностей. — НН) из Виленского государственного архива. В каталоге музея я фигурирую, похоже, вместе с Рустемом, Семирадским и Сестранцевичем как белорусский художник. Наверное, там же и мои «Дожинки».
В этой записи ощущается определенный интерес Рущица к тому, что в Минске, где он провел свои молодые годы, даже при советской власти его признают за своего художника, чего он не чувствовал в Петербурге, Кракове и Варшаве. Это вселяет в него надежду, что дорогая ему картина не потеряна, а сохраняется или может даже экспонируется в музее.
Настоящая судьба картины неизвестна, но если ее изображение попало на выставку «Утраты и обретения», то, видимо, она действительно хранилась до войны в коллекции Государственной галереи. Национальный художественный музей Беларуси, наверное, мог бы рассказать больше, но пока дает посетителям лишь пустую раму, черно-белую репродукцию и дату, вызывающую много вопросов.
Как шедевр белорусского искусства пролежал спрятанным до самой смерти художника
Рущиц: гений из Богданово, гений в Богданово — путешествие на выходных