«Мы готовы были встретить омоновцев». Демобилизованный калиновец о четырех месяцах фронта, переживаниях и ПТСР
«Свою цель защитить Украину, когда ей было особенно тяжело, я выполнил», — говорит бывший доброволец из полка Калиновского, который пытается наладить мирную жизнь по возвращении с войны. Эти месяцы на фронте для него не прошли бесследно. О пережитом бывший разведчик рассказал «Нашай Ніве».
19.08.2023 / 11:20
Бывший воин «Ветер». Фото: личный архив Сергея
Как узнал, что такое реальная война
Сергей (имя изменено по его просьбе) уехал в Украину в марте 2022 года, убедившись, что мирные протесты на родине не дают результата. В этом он убедился 27 февраля, когда омоновцы жестоко разогнали марш против войны.
«Мы выкрикивали «Нет войне», а нас в ответ били дубинками, — вспоминает Сергей. — Мы доказывали омоновцам, что выступаем за то, чтобы они не погибали на войне и что мы с ними должны быть на одной стороне, но нас никто не слышал. Так же было в 2020 году».
В конце марта 2022 года собеседник подписал контракт с Вооруженными силами Украины и присоединился к батальону белорусских добровольцев имени Кастуся Калиновского, который через два месяца стал полком.
Сергей не исключал, что в Украину вслед за российскими придут и белорусские военные, среди которых будут силовики, которые избивали протестующих. Главное для него было заполучить оружие.
«Мы готовы были их встретить, — говорит он. — Они в Минске с нами делали, что хотели, а здесь мы с ними оказались бы на равных. Я хотел встретиться с ними лицом к лицу. Но оказалось, что они ссыканули и не пришли, и тем самым, наверное, сохранили свои жизни».
С позывным «Ветер» Сергей воевал 4 месяца. Это было тяжелейшее время полномасштабной российской агрессии. Украина тогда отбивала наступление агрессора по всем фронтам.
Белорусский доброволец был разведчиком. Участвовал в обороне Николаева, Северодонецка, выполнял задачи на Запорожье и освобождал Херсонскую область.
Сергей не имел военного опыта. О войне знал из книг и фильмов. На его взгляд, к реальной войне никто не может быть подготовлен.
Он говорит, что попал в зону боевых действий во время обороны Николаева. Там ему не довелось увидеть противника, так как он был на расстоянии трех километров.
Так выглядит воронка от мины. Фото: личный архив Сергея
Что такое реальная война, Сергей узнал во время минометного обстрела поля, которым шло его подразделение.
«Там были везде воронки от взрывов, — рассказывает «Ветер». — На этом поле ранее были ранены наши побратимы. Там же начали обстреливать и нас. На том поле я столкнулся с реальностью. Там стреляли по мне. Я слышал, как вылетает мина, бросался на землю и думал, прилетит ли она по мне. Разрыв происходил неподалеку. Несколько секунд еще лежал, затем поднимался и шел дальше до следующего выстрела. Так проходили поле, четыреста метров».
В Северодонецке Сергея чуть не застрелили, когда он с напарником, шел эвакуировать раненого побратима. Тогда российские пули пролетели выше его головы.
«У меня до сих пор картинки обезлюдевших деревень с посаженными огородами»
В Лисичанске калиновец в одном из брошенных домов наткнулся на книгу Василя Быкова. Она стала его спутницей. Сборник произведений белорусского писателя он привез с собой в Польшу и собирается вернуть его хозяевам, если предоставится такая возможность.
Экземпляр книги Василя Быкова, который одолжил белорусский доброволец у хозяев дома, где ждал боевого задания. Фото: личный архив Сергея
«Василь Быков хорошо описывает психологические переживания солдата на войне, и они отнюдь не героические. Когда читаешь его произведения, становится страшно от того, насколько точно описана им военная обстановка и поведение на ней людей», — пересказывает впечатлениями от прочитанного Сергей.
На его взгляд, в фильме «Спасти рядового Райана» война показана тоже реалистично. В ленте отражены переживания солдат и командира, когда они сталкиваются с потерями, которые неизбежны на войне, отмечает он.
Белорусский доброволец Павел «Волат»
Сергей говорит, что за четыре месяца, пока он был на войне, погибло шестеро белорусских добровольцев. На фронте привыкаешь к потерям, но ему трудно было принять смерть Павла «Волата».
«Я с ним не был на операции, находился на базе в Николаеве. Был в карауле. Пришла сначала информация, что Паша «300-й» (ранен. — НН), а когда его довезли до больницы, сообщили, что «200-й» (умер. — НН). Я плакал. Позволил себя такую слабость», — вспоминает калиновец.
Он говорит, что был близко знаком с Иваном «Брестом» Марчуком и до сих пор не может успокоиться, что побратим не похоронен.
Иван «Брест» Марчук. Фото: «Радыё Свабода»
«Тела «Бреста», «Атома», «Сябро», «Папика» до сих пор на захваченной россиянами украинской территории, — отмечает Сергей. — То, что они не похоронены, не дает покоя. Их тела необходимо отыскать и похоронить со всеми воинскими почестями».
Василий «Сябро» Парфенков, Василий «Атом» Грудовик, Вадим «Папик» Шатров (справа налево). Фото: социальные сети
Сергей подчеркивает: там, где проходит фронт, почти ничего живого не остается.
«У меня до сих пор картинки обезлюдевших деревень с посаженными огородами. Куры несут яйца, собаки, коты бегают, а хозяева уехали и их не смогли забрать. Страшно, что там творится. Хватит ли сил у жителей на восстановление поселений?» — беспокоится собеседник.
«Ходил по лезвию ножа»
Сергей признается, что усталость от войны потихоньку наступала. Военная жизнь проходила в постоянной тревоге. Очень трудно расслабиться, когды ты постоянная мишень для неприятеля.
«Не хватало полноценного отдыха. Чтобы он был, надо выезжать на безопасную территорию, а такой возможности у нас не было. Вся Украина обстреливается», — отмечает собеседник.
«Украинцы могут поехать к семьям, потому что они у себя дома. Нам же некуда ехать. У нас нет возможности увидеть своих близких в Беларуси. Это усиливает изможденность».
Сергей говорит, что с каждым спасением приходило понимание: «хожу по лезвию ножа, и смерть все ближе».
Северодонецк в июле 2022 года. Фото: Oleksandr Ratushniak / AP Photos
«Когда заезжали в Северодонецк, джип, на котором ехали, перевернулся. Несколько человек получили ранения. У меня был шрам по лицу, но я продолжил воевать. Во время одного из наступлений разрывы были очень близко от меня. Даже оглушало и привело к контузии», — вспоминает Сергей военные эпизоды, которые заставили его задуматься, что будет с ним дальше.
За четыре месяца психика не выдерживала, а организм начал сигнализировать, что у него проблемы. В результате сработал предохранитель, говорит он.
«Первоначальный мой гнев со временем начал гаснуть. Свою цель защитить Украину, когда ей было особенно тяжело, я выполнил. Пришло понимание, что война надолго. Не так просто будет победить. Оружия, которое есть, недостаточно для наступления. Его хватает, чтобы защищаться», — рассказывает Сергей.
Он говорит, что врачи диагностировали у него посттравматическое стрессовое расстройство. Это состояние, когда человек снова и снова переживает событие, которое нанесло травму. Такой разлад приводит к депрессии, паническим атакам, агрессивности и даже к самоубийству.
В Польше Сергей уже год, но до сих пор не пришел в норму. Первые полгода бывший калиновец был в глубокой депрессии. Не выходил из квартиры.
Кроме того, еще на фронте у него появились проблемы с суставами. Правая рука отказывалась работать и очень болела. Сергей считает, что это последствия того, что ему приходилось много времени проводить в окопах и в подвалах спать на холодном полу.
Сбор на реабилитацию для бывшего калиновца сейчас открыл фонд «Байсол».
На похоронах добровольца Эдуарда Лобова. Фото: Efrem Lukatsky / AP Photos
Окончательно не решен вопрос с легализацией. Бывший военный ожидает решение о разрешении на временное проживание в Польше.
«Протесты 2020 года помешали Лукашенко отправить в Украину белорусскую армию»
Сергей говорит, что ему было не просто обратиться за помощью. Он пытался совладать с проблемой сам, но не вышло.
«У меня был небольшой запас денег. На войне был на контракте и мне платили. Деньги я не тратил, так как еда была, жилье тоже. Поэтому деньги были на первое время жизни в эмиграции», — объясняет бывший калиновец.
Иногда на Сергея накатывает ощущение вины, что демобилизовался, бросив побратимов. С некоторыми переписывается до сих пор. Ему больно когда узнает, что с кем-то случилась беда.
«Я доброволец и по всем условиям пришел на войну добровольно, и добровольно мог уйти. Теоретически война может прийти в Польшу, и мой боевой опыт будет важным для этой страны», — отмечает Сергей.
Бывший военный считает, что проблемы со здоровьем не только связаны с войной. Это еще и последствия участия в протестах на родине, потери бизнеса, который считал своей территорией свободы, эмиграции и неопределенности будущего.
Женщины и дети на похоронах украинского военнослужащего. Фото: Evgeniy Maloletka / AP Photos
О протестах 2020 года Сергей говорит, что тогда белорусы сделали все, на что были способны. Он убежден, что белорусскую армию режим Лукашенко не отправил в Украину благодаря событиям трехлетней давности.
«Тогда мы показали, что поддержки внутри страны у него нет и как только армию попытается ввести, поднимется бунт», — считает собеседник.
Сергей вернется в Беларусь, когда в ней будет безопасно. Одним из вероятных вариантов изменения ситуации на родине он видит обвал режима Путина в России. Вслед за этим качнется и режим Лукашенко.
Смотрите также:
«Он был моей любовью на всю жизнь». Большое интервью с вдовой бойца Василия Парфенкова
Работала бухгалтером, жена одного из бойцов. Кто такая Кристина «Чабор» из полка Калиновского?