Пинский охотник-подводник рассказал о рекордных сомах
Подводный охотник Павел Ляхнович из Пинска однажды добыл сома, весившего 65 килограммов. Издание «Ганцавіцкі час» поговорило с подводником и охотником о его увлечениях. А также, почему вместо ружья он взял в руки фотоаппарат.
Павел Ляхнович из Пинска — писатель. Он служил на флоте на огромной подводной лодке. Высокий и крепкий мужчина занимался боксом и был даже в 1975 году чемпионом Азербайджана (тогда Павел там учился). Но сегодня разговор с ним о другом — подводной и ружейной охоте.
Какие уловы наиболее запомнились
— Расскажите о своих самых запоминающихся уловах во время подводной охоты. Знаю, что ваш рекорд— 65-килограммовый сом из Припяти.
— Первый язь, примерно на 1,5-2 кг, взят на Верхней Припяти в районе деревни Хойно Пинского района. Нырнул, иду вдоль обрывистого берега, на дне лежат огромные груды земли, прозрачность метра с 2,5, и вдруг из щели меж грудами всплывает большая рыбина. Стреляю.
Друг, который привез меня туда, не может сказать, что за рыба. Я тоже. Едем домой, пытаемся определить, что за трофей, по рисункам в книге. Получается то ли головель, то ли язь. Потом пинские рыбаки определили точно — язь.
Плыл мимо бревна, а это — сом!
Там же, у Хойно… Ныряю под куст, упавший в воду с подмытого берега. В кусте стадо небольшой плотвы, для подводного охотника — не трофеи. Понемногу всплываю, и в метре от поверхности воды вижу серый соминый хвост, полощущийся на течении. Тело само — посреди веток куста.
Выброс адреналина, выстрел в хвост, рывок, и… оборванный линь. Понырнул, поискал, в 15-20 метрах выше того куста, на середине реки нашел гарпун.
Через день снова приехал в Хойно, зашел на километр выше того места, где позавчера стрелял сома, стал сплавляться вниз. Я понимал, что найти такого подранка — вещь маловероятная, поэтому и не искал. Просто охотился.
Была очень прозрачная, может метра на три, вода, я был в хорошей физической форме, и нырнул посреди реки просто ради удовольствия, ведь место было совсем не перспективное. Белый песок, течение медленно тянет меня вдоль дна.
Справа на песке лежит бревно. Меня проносит мимо, и тут я вижу, что это не бревно, это сом стоит на дне. Стреляю, и через минуту сом на берегу. И в его хвосте — ранка навылет. Тот самый, позавчерашний сом! Пудовый.
Писатели о подводной охоте
Что касается сома на 65 кг, это мой самый большой трофей, то мой польский друг из Люблина, писатель Збигнев Влодзимеж Фрончак, когда я ему рассказал о той охоте, и показал фото, сказал:
«Хемингуэй за произведение, где была поймана большая рыба, получил Нобелевскую. Ты обязан написать об охоте на этого зверя рассказ…»
Я пообещал, и обещанное выполнил. Оно называется «Прыпяць цячэ». Там, за исключением разных приукрашиваний, ничего не выдумано.
Пускай себе Павел Ляхнович пока и не получил Нобелевскую премию. Но в 2016 году он был удостоен «Медовой литературной премии», которую вручал поэт-пчеловод Николай Папеко (приз — пуд меда). Также писатель-лауреат трех других международных премий.
Еще была пятикилограммовая щука на Ясельде. Есть снимки, которые тогда сделал светлой памяти пинский художник Евгений Шатохин.
Есть щука за шесть килограммов, взятая в декабре на верхней Припяти. Снимок с этой щукой поместила в своей книжке «Насыпать горы. Полесские истории» знаменитая польская писательница Малгожата Шейнарт.
А через несколько лет, в одной компании, где были белорусские, украинские и польские писатели, одна польская женщина вдруг сказала: «А не пан ли это в книге Малгожаты Шейнарт? С щукой?» Было очень приятно…
Сом укусил охотника
Однажды выстрелил в подводном корче семикилограммового сома. Тот начал биться на лини и запутал его среди сучьев.
Я всплыл, провентилировал легкие, положил ружье на надводных ветвях того дерева, нырнул и начал распутывать линь. Сом, где-то с метрового расстояния, увидел мою белую ладонь (я был тогда без перчаток), и просто как собака кинулся на нее, и вцепился зубами. Я, испуганный от неожиданности, рванул руку, и потом две недели ходил с ободранной ладонью. Будто щеткой металлической «погладил».
А еще как-то в районе деревни Гольцы, это на Стыри, я выстрелил в довольно большого сома (потом оказалось, он завесил 42 кг). Стрелял трезубцем, непосредственно к которому привязал линь.
После выстрела сом (лежал на ветвях дерева под водой, примерно в 1,5 метрах от поверхности) бросился ко дну, начал кататься по нему, и через мгновение сломал гарпун.
Но, как я уже говорил, линь был привязан непосредственно к трезубцу, поэтому он остался «на привязи».
Пошел вниз по реке, я за ним, потому что боялся, что сом порвет тело и освободится от «привязи». И умрет где-то. Очень не люблю, когда иногда уходят подранки, нервничаю, переживаю.
Чуть не случился подводный нокаут
Метров через триста-четыреста сом залег в яме между бугров земли, нападавших с подмытого берега. Добивать мне его было нечем — второго гарпуна подводные охотники обычно не берут, по крайней мере я о таких не слышал.
Я раскрутил линь со шпули, выплыл на мелководье, и стал ждать друга, с которым мы тогда охотились. Минут через двадцать он появился. Я попросил его ружье, отдал ему свое — с навязанным сомом — и нырнул в яму. Подходил к сому сверху и немного сбоку.
Увидел, как он лежит на дне, прижавшись к большой глыбе земли, нацелился и нажал на спуск. Ружье заклинило!
Сом вдруг зашевелился и мощным рывком бросился на меня. Я выставил навстречу ружье с заклинившим гарпуном, сом ударился в него головой (потом оказалось, что даже сломал лобную кость), выбил у меня из руки ружье, и начал кататься по дну. Ружье торчало из его головы.
Через несколько мгновений выбил его и исчез — пошел вниз.
Я подобрал «стрелялку» друга — гарпун был согнут под почти прямым углом — всплыл, отдал ее хозяину. Теперь я понимаю, что если бы сом ударил меня головой в живот, это был бы подводный нокаут…
О подводных охотниках у нас и в Италии
— Подводная охота помимо навыков требует и значительных вложений?
— Подводная охота — довольно затратное занятие. Снаряжение подводного охотника — маска, ласты, ружье, кукан, грузы, гидрокостюм, нож — стоят немало. А это только основное, потом каждый «обрастает» другими «гаджетами».
Белорусское законодательство же с каждым годом сужает возможности для подводных охотников заниматься излюбленным хобби.
Совсем другой подход, к примеру, в Италии. Там подводных охотников, которые являются членами организации подводных охотников, государство обеспечивает всем необходимым снаряжением.
Почему? Подводные охотники — практически готовые боевые пловцы, государство, если бы оно готовило боевых пловцов само — тратило бы на это намного больше, несравненно больше.
И между прочим — итальянские боевые пловцы считаются в мире самыми подготовленными. Говорят, что подрыв линкора «Новороссийск» в Севастополе в 1955 году — дело их рук.
Больше всего гордится застреленным волком
— Помимо подводной охоты, увлекались и обычной? Какой были успехи, интересные трофеи?
— Ружейная охота… Большинство людей на свете рождаются охотниками. Это не только дядя (а часто и тетя) с ружьем.
К охотникам нужно отнести грибников, археологов, геологов, рыбаков, архивистов, кладоискателей… — всех тех, кто одержим поиском…
Мне кажется, что быть охотником мне было суждено. Потому что папа — охотник, мужчины из маминой семьи — тоже. Я всегда знал, что рано или поздно я тоже буду охотиться.
Пока служил на Севере (на флоте), вступил в общество военных охотников, но работа военного моряка не позволяла реально охотиться, на это просто не было времени.
Зато, когда перевелся с севера в Пинскую учебку, такая возможность появилась. Полагаю, охотниками в учебке были едва ли не половина офицеров и мичманов.
Охотились на всех разрешенных в Беларуси зверей и птиц — уток, гусей, зайцев, лис, волков, косуль, кабанов.
Наиболее запоминающимся был единственный за мою охотничью карьеру добытый волк. Его череп до сих пор стоит среди книжек моей библиотеки как памятный трофей о той охоте. Я того волка «вычислил», перехитрил.
Мой папа за всю жизнь не взял ни одного (хотя был в его трофейном списке медведь, но волка не было), а я хоть единственного — имею.
Почему занялся фотоохотой
— Правда ли, что вы бросили покинули охоту, купили фотоаппарат и занялись фотоохотой? На вашей странице сейчас много красивых фото зверей. Почему вы перешли к фотоохоте?
— Не буду врать — не потому, что меня вдруг озарила мысль против убиения бедных птичек и зверушек. По моему убеждению, те, кто поднимает шум против охоты и охотников (а сам ежедневно употребляет мясо в пищу, носит кожаную обувь, и т.д.) — просто лицемерные люди.
Если уж ты такой гуманист — не ешь мясного, пользуйся обувью и другими изделиями — из дермантина.
Между прочим, российский известный охотник-трофейщик Ястржембский убедительно доказывает — там, где организована охота, ведется борьба с браконьерством, поголовье животных непрестанно возрастает. Посмотрите его видео. Ведь это так…
Ружейную охоту я бросил из-за того, что был, как я считаю, несправедливо наказан за непреднамеренное (и незначительное) нарушение правил охоты.
Формально наказали правильно, ничего не могу сказать. Мое нарушение заключалось в том, что на полторы недели оказалась просроченной уплата государственной пошлины. Просто из-за невнимательности.
В результате — конфискация ружья, и на три месяца запрет охотиться. Через те три месяца я мог бы приобрести новое ружье и вернуться к любимому занятию, но решил сделать иначе. Мне же в охоте важно не мясо, не шуба, мне нужен тот процесс, те эмоции.
Когда стоишь на номере и слышишь крики загонщиков, слышишь шелест по лесной подстилке копыт кабана или косули, или крики гусей, которые подлетают к твоему шалашу, обманувшись вырезанными тобою и тобою же раскрашенными «профилями», видишь мелькание среди деревьев звериных фигур.
Не буду отрицать существования среди охотников так называемых «мясников», но кажется мне, что большинство все же идет в лес-поле-болото за эмоциями.
«Намного легче сделать удачный выстрел, чем удачный снимок»
И поэтому я решил оставить ружье и заняться «фотоохотой». Тем более, что фотокамеру я взял в руки в 5 классе, и с тех пор не выпускал.
И вот что оказалось: фотоохота — она более сложная, чем ружейная. Намного легче сделать удачный выстрел, чем удачный снимок.
Но! Эмоции — те же самые, что и при ружейной! Трофей остается на всю жизнь (в случае удачного выстрела — мясо добытой косули съели, и все понемногу забывается).
Фотоохота предполагает отсутствие существующих в ружейном многочисленных денежных поборов — регистрация и перерегистрация оружия, членские взносы в Общество охотников, госпошлины, оплата путевок. Плюс немалые затраты для приобретения снарядов, недешевое оружие…
Занявшись же фотоохотой, вы только приобретаете фотокамеру, телеобъектив. Ну, и одежда, обувь для скрытности на природе и удобства.
Вас не беспокоят ни границы охотничьих угодий, ни половозрастные особенности «дичи», ни сроки сезонов, ни разрешенные объекты «охоты». За исключением определенных правил. Например, пару дней назад на моих глазах у косули начались роды.
Я не стал подходить к новорожденному олененку, так как боялся, что мать потом не станет его кормить.
В детстве кашами ловили гаркуш
— А давно ли вы занимаетесь рыбалкой? Как пришли к более сложной — подводной и ружейной охоте?
— Примерно с 5 лет. Мы тогда жили в деревне Латыговка Минского района, рядом с домом хозяйки, где квартировала наша семья, протекал (и сейчас протекает, посетил несколько лет назад) ручей.
Там водились гаркушки, по-научному «гольян обыкновенный» (в книге вычитал, никогда не слышал, чтобы так называли…), и мы с друзьями — Василием и Николаем — кашами ловили этих гаркуш. Старшие мальчики перегородили тот ручей плотиной из дерна (мы с Василием и Николаем участвовали в строительстве), получилась купальня, где я научился плавать.
В 1961 году семья переехала на дедовский хутор, вблизи деревни Новины Воложинского района, этот хутор совсем близко от реки Ислочь. На Ислочи занялся ловом гаркуш, слижей и келбов (гольян обыкновенный, голец и пескарь соответственно) — поплавочной удочкой.
Удилище делалось из орешника, а как-то папа приобрел мне бамбуковое — это было очень, как сейчас говорят, «круто».
Подружился с местным парнем, Олегом, тоже одержимым рыбной ловлей. Олег научил ловить золотистых карасей, которые водились в «завонях» — ямах с водой в пойме Ислочи. Потом папа научил нас ставить на ночь живцы. И нам с Олегом удалось поймать несколько небольших щучек. В Ислочи тогда водились плотва, щуки, форели, ельцы, хариусы, уклейки, но это были трофеи для взрослых, нам они не давались.
Бабушка, хозяйка хутора, на лето сдавала комнату «дачникам». Одним летом квартировала семья из Минска, и ее глава, дядя Гриша, тренер по фехтованию, подарил мне подводные очки (когда я повзрослел и служил на флоте, определил, что те очки были из снаряжения подводников — от аварийного дыхательного аппарата подводников ПДУ-1. Не знаю, каким образом они оказались у дяди Гриши, но сейчас удивляюсь — это была как подсказка насчет того, чем я буду заниматься во взрослой жизни).
Красота подводного мира очаровала навсегда
Первые ныряния не с закрытыми глазами поразили меня красотой подводного мира. Навсегда. Тогда же я впервые увидел двух взрослых уже парней, похоже, из Минска, которые пытались в Ислочи охотиться. Помню, что ничего они не добыли, и меня особо не впечатлили. Если не считать снаряжения для ныряния. Хотя осмысливал, что для меня такое снаряжение недосягаемо.
В 1968 году семья наша переехала с хутора в Раков. Там я завел несколько удочек и маску для ныряния, намного более удобную, чем те очки от ПДУ-1.
Большинство раковских парней любили прыжки в воду с построенной на берегу «вышки» из жердей и дерна, а я нырял с маской. Рассматривать подводный мир было для меня намного интереснее акробатических прыжков. Иногда удил уклеек и плотву. Особо упорным рыбаком не был.
Уже взрослым, когда служил на флоте, был в Североморске и зашел в охотниче-рыболовный магазин. И там увидел подводное ружье, пневматическое. Купил. Первую рыбину взял с его помощью на Днепре, в отпуске. Это была небольшая, где-то на килограмм, щука.
Флот и охота
— Вы служили на флоте, даже не просто на флоте, а на подводной лодке. Можно ли связать вашу морскую службу и любовь к рыболовству? Что-то общее тут есть?
— Во-первых, я не рыболов. «Рыболов» — он ловит рыбу, она жива, и человек имеет возможность отпустить ее.
Я же подводный охотник, я могу только в определенных случаях отказаться от выстрела. Но если выстрелил, то «заднего хода» нет…
Из моего опыта — неоднократно наблюдал случаи, когда упорный рыбак, который ради любопытства, чтобы только попробовать, нырял с подводным ружьем в прозрачную воду (для новичков это очень важная вещь), и брал там более-менее трофейную рыбину, бросал удочки-спиннинги-фидеры и т.д., и становился еще более упорным подводным охотником.
Напрямую служба на подводной лодке (принято говорить «подводная лодка», а на самом деле, это был ракетный подводный крейсер длиной более 160 метров и по вертикали — с пятиэтажный дом) никак не влияла на мою подводную охоту.
Когда выпадала свободная минута, а корабль стоял на базе, подводники ловили с пирса треску, сайду. Я тоже изредка пробовал.
Но во время получения образования в военном училище мы проходили и курс легководолазной подготовки. Это был один из моих любимых предметов.
Так из мальчика-любителя нырнуть, надев на лицо очки от ПДУ, я стал профессиональным водолазом. И это было как стимул к подводной охоте.
Сергей Зуенок: Уж перебрался по балкону к соседке и немного напугал ее
Полвека назад у борца Медведя жил медвежонок, но в одной берлоге два медведя не ужились
«Теперь я мать барсуков». Минчанка переехала на Полесье и стала проводницей по дикой природе
«Лучший отдых — чашка кофе с видом на бобров». Ученый-биолог открыл агроусадьбу в лесу с ручными волками и выдрой
Комментарии