В предисловии дважды цитируется Путин и ни разу Лукашенко — рецензия на хаотичные мемуары Мясниковича
Книга экс-премьера, а ныне председателя коллегии Евразийской комиссии Михаила Мясниковича помогает понять мышление белорусских топ-чиновников, пишет Василий Горбатюк. В ней немало захватывающего — и смешного.
«Человечество вступило в XXI век с надеждой на устойчивое глобальное развитие, мирное сосуществование стран и народов без войн и насилия…» Так начинает предисловие к книге своих мемуаров Михаил Мясникович, председатель коллегии Евразийской экономической комиссии — своего рода аналога Еврокомиссии, но в союзе евразийских автократий.
Книга была написана перед нападением России на Украину и поэтому во многом устарела сразу после этого нападения. Вряд ли человек с таким тонким ощущением трендов, как Мясникович, в 2023-м дважды в предисловии цитировал бы Владимира Путина, но в 2021-м, когда книга писалась, он именно так сделал. Лукашенко в предисловии он не вспомнил ни разу.
Предисловию предшествует эпиграф из Карла Маркса: «Нам нравится эта работа — называть вещи своими именами».
Первый раздел мемуаров называется «События, которые потрясли мир». Первый подраздел в нем называется «ГКЧП», а второй — «Страна, которой не стало». Не «Провозглашение независимости» или «Страна, возникшая как феникс», а вот так.
В самом начале книги Мясникович описывает комический, но, если вдуматься, печальный эпизод.
«Весной 1990 года Кебич с подачи Шушкевича принял решение направить меня на совещание глав правительств балтийских стран для рассмотрения, как он сказал, вопросов экономического сотрудничества».
Шушкевич был только-только избран первым заместителем председателя Верховного Совета, это произошло 19 мая 1990-го, Кебич — председателем Совета Министров стал 7 апреля. А сам Мясникович был избран заместителем председателя Совмина 16 июля. Так что поездка на совещание в Эстонию скорее всего была летом, а не весной, но не о том речь.
«Уже сразу по прилету меня насторожил формат приема: все было оформлено по государственному протоколу, принималась наша делегация как иностранная: кортеж, государственные флаги и т.д.»
Не порадовал, а насторожил.
«В здании, где проходила встреча, у каждой двери стояли автоматчики в стойке «ноги на ширину плеч». Подчеркиваю: не парадная форма, не аксельбанты и золотые пуговицы, а боевая амуниция».
«Речь шла о выработке политики неповиновения ЦК КПСС и СМ СССР».
«Активно втягивалась Беларусь в этот альянс, гарантировался льготный доступ в морские порты и к береговой инфраструктуре… Было подготовлено заявление, которое предлагали подписать. Невозможно передать то состояние, в котором я оказался».
Мясникович понимал, что его втягивают в антисоветскую деятельность, направленную на разрушение Союза и обретение республиками независимости, но и покинуть совещание не мог — не имел такого указания. Дальше — больше.
Ночевала белорусская делегация в эстонской государственной резиденции — хозяева проявили к белорусским чиновникам максимальное уважение.
И вот «поздно вечером ко мне в номер зашел человек в штатском и косвенно представился, не показав удостоверения». «Как в шпионском фильме», добавляет Мясникович.
Кто же это, что же это?
«Этот человек мне сказал, что он коллега Вениамина Георгиевича Балуева, что они на одинаковых должностях.
А Балуев был председателем КГБ БССР».
Таким образом, в номер к Мясниковичу пробрался глава советского КГБ Эстонии.
«То есть свою должность он сам не назвал, ее я должен был вычислить самостоятельно. Вот так! Этот визит меня еще больше взволновал. И этот посетитель предложил мне взять с собой на завтрашние переговоры миниатюрный диктофон… Чтобы я записал все, о чем будут говорить премьер-министры государств и какие принимать решения. Ужас!» — вспоминает Мясникович и объясняет, в чем ужас.
«Во-первых, что ты за председатель КГБ… если ты не можешь организовать прослушивание в вверенной тебе стране? Во-вторых, не провокация ли это. В-третьих, мне предлагали миссию сексота. Стресс был капитальный».
Таким образом, Мясникович не уважает сексотов.
«Я выдворил гостя».
Мясникович не пишет, таки взял он диктофон или нет.
«Островский [коллега по делегации из Госплана БССР] налил себе водки, выпил и отказался вообще обсуждать тему выхода из этого положения».
Многие, кстати, деятели будут во время путча ГКЧП 1991 года действовать как тот бедолага Островский. Да и, думаю, в 2020-м то же самое наблюдалось.
«Что делать? Как выбраться из этой фактически физической и политической ловушки? — продолжает вспоминать Мясникович.
Прошло какое-то время. Глубокой ночью звонит телефон. На связи М. И.Дементей — председатель Верховного Совета БССР:
— Михаил Владимирович, вам нужно оттуда выезжать. Немедленно!
— Уважаемый Николай Иванович! Как вы представляете? Ночь, лес, автоматчики… Что скажут и подумают о нас и нашем правительстве? — говорю я ему.
— Решайте сами, как вам действовать в этой ситуации. Но это не только моя точка зрения. Мне звонил Горбачев, спрашивал, что за человек Мясникович, каких он политических взглядов, управленческих качеств. Я характеризовал вас, Михаил Владимирович, положительно, хотя я лично вас знаю слабо».
«Вот мы с вами влипли. Зачем нас было посылать?» — говорит Островский».
Проспался Островский, получается, быстро.
Неужели, кстати, им в государственной резиденции одну комнату на двоих выделили?
«Где-то через полчаса снова звонит телефон. Опять Дементей:
— Михаил Владимирович! Позвонил Хозяин. Вы догадываетесь кто… Из Москвы. Надо вам выезжать.
— Но Николай Иванович! Выезжать — это громко сказано. Вы предлагаете нелегально убегать? — спрашиваю его.
— Это ваше дело! Но Хозяин распорядился, чтобы вы выезжали.
Вот так! ЦК Компартии прибалтийских государств бездействуют. Органы, призванные защищать конституционный строй СССР, — беспомощны, а ты думай, как выбраться из Эстонии и сохранить лицо своей страны и ее правительства», — подытоживает Мясникович.
«Хозяин» — это, наверное, председатель союзного КГБ Крючков звонил.
Здесь для молодых читателей нужно пояснить, что в те годы не было не только интернета, но и мобильных телефонов. Не было и «Яндекс-такси», «Убера» и «Болта». Из леса в Эстонии технически было непросто выехать, разве что попутки ловить.
Утром Мясникович решился: «Заявил, что меня вызывает Минск, попросил транспорт в аэропорт. Просьба была удовлетворена эстонскими руководителями. С молчаливым укором».
Легко себе представить себе 40-летнего Мясниковича и молчаливый, суровый эстонский укор.
Мясникович так анализирует ту ситуацию: «…это не единственный случай, когда Кебич принимал решения без проникновения в проблему. Шушкевичу позвонил или… Ландсбергис, или кто-то другой, тот — Кебичу, а Кебич — Мясниковичу: поезжай! С какой целью, о чем речь?»
Воспоминания Мясниковича на первый взгляд, когда их листаешь с середины, с какого-нибудь раздела «СПК «Снов» — образец эффективности», могут показаться убогой компиляцией, выполненной бездарным литературным негром, который, наверное, получал гонорар за количество знаков, поэтому не постеснялся вставить туда, между подразделом «Актуальные вопросы финансовой политики ЕАЭС» и разделом «На историческом разломе», даже подборку сочинений школьников из Несвижского района «Михаил Мясникович — сын земли сновской».
Но этот трешак лишь часть хаотичной книги. В тех разделах, которые Мясникович надиктовал или написал сам, есть и интересные факты, и хлесткие характеристики современников — но только тех, которые уже не во власти, не в фаворе или в другом мире. Горбачев, Ельцин, Кравчук, Прунскене, Шушкевич… не откажешь Мясниковичу и в наблюдательности, и в хорошей памяти.
При этом мемуары Михаила Мясниковича вышли в издательстве «Белорусская наука» тиражом 400 экземпляров. Эта цифра сама собой показывает, какую интеллектуальную деградацию пережила Беларусь под Лукашенко: люди перестали даже читать новые книги.
Мясникович был не только свидетелем, а участником тектонических процессов. Беларусь обрела независимость, распался советский блок и Советский Союз.
Но Мясникович с большей гордостью пишет о том, как смог объяснить первому секретарю ЦК КПБ Слюнькову, почему в минской больнице скорой помощи, которая на Кижеватова, оконные рамы поставили с дырками размером с палец (Слюньков: «Это же безобразие — щели в окнах такие, что улица видна!». — Мясникович: «Не успеваем, не хватает мощностей». — Слюньков: «Дело не в мощностях, а в плохой работе кадров, и горком партии этим не занимается по-настоящему!»). …Такую страну развалили.
За комедией — драма, драма, национальная наша драма. Человек масштаба Мясниковича публикует свои мемуары в намеренно убогой форме, бесконечно вставая в позицию «я не более чем исполнитель», «мы же не хотели, мы не виноваты, оно само случилось». Не провозглашение Беларусью независимости — историческое для нации события, не действия белорусов как субъекта становятся отправной точкой мемуаров, а ГКЧП. Белорусы же, и соответственно сам Мясникович в том числе, лишь объекты геополитики и истории, ее вторичные персонажи.
Все мемуары написаны с позиции вторичного персонажа, хотя Мясниковича традиционно считали отнюдь не вторичной фигурой, а неформальным лидером номенклатуры, дуайеном чиновничьего корпуса. Премьер, глава Совета Республики, Администрации президента, Академии наук — нет в Беларуси человека, который прошел бы столько ответственных должностей.
Мясникович же по-прежнему говорит с позиции «местного кадра».
О цитируемом выше эпизоде в Эстонии Мясникович вспоминает: «После мы с госпожой К. Прунскене не раз обсуждали тот случай». И добавляет: «Говорят, что, когда президент России В. В. Путин узнал, что у Прунскене инсульт, он предложил семье Казимиры Прановны услуги известных московских врачей. Очевидно, что президент России видит в политике в первую очередь человека, которому нужно помочь в трудное время. Кстати, можно привести много других примеров чуткого отношения Владимира Владимировича к государственным деятелям других стран и России, если с ними случается беда».
Мясникович также не упускает возможности отмежеваться от белорусских незалежников: «После возвращения из Таллина на следующее утро ко мне в кабинет ворвалась группа депутатов фракции БНФ, а именно Беленький, Наумчик и другие, которые начали требовать объяснений, почему я не подписал документов, которые фактически предусматривали экономический выход из СССР. Я в достаточно резкой форме выставил их из кабинета».
И это тот самый Мясникович, с которым Зенон Позняк ошибочно связывал определенные надежды — как с человеком сравнительно молодым и выходцем из Западной Беларуси.
Мемуары Мясниковича дают достаточное представление о том, что представляла собой белорусская номенклатура в конце 1980-х и в начале 2000-х.
О Лукашенко в книге — или хорошо, или ничего, с уклоном в ничего.
В 2020 году с Мясниковичем случилось лучшее, что могло случиться с деятелем советской провинциальной номенклатуры: его забрали в Москву. В 69 лет его назначили председателем коллегии Евразийской экономической комиссии.
Холуйское цитирование Мясниковичем Путина показывает, как легко старое поколение белорусской номенклатуры вернулось к привычному для себя с советского времени состоянию, когда над первым секретарем в Минске должна быть безусловная первоначальная власть в Москве.
Может ли статься, что провал попытки России захватить и расчленить Украину привел таких людей, как Мясникович, к переоценке состояния мира, Беларуси и себя в них? Сомневаюсь. Но это не отменяет факта, что Украина выстояла, армия украинская выстояла, Зеленский не дрогнул, и Залужный оказался на голову умнее московских алкоголиков с золотыми погонами. Поэтому так и быть Евразийскому союзу с его коллегией недогрызком Советского — и, наверное, и этот развалится, как только нефть и газ перестанут стоить столько, сколько стоят сейчас.
Михаил Мясникович мог вписать себя в белорусскую историю, но выбрал Евразийский союз.
Его мемуары интереснее книг Кебича и Дементея, но до Черчилля недотягивают.
А, еще один фактик. Бабушка Мясниковича, ее звали Тафиля, так не доверяла коммунистам, что однажды случился такой эпизод.
«Скажи, бабушка, а где твой второй брат Павлик? — спрашивает [сестра Мясниковича] Александра.
Подумав, бабушка задает ей вопрос:
— А Миша (это обо мне речь) коммунист?
— Коммунист! — отвечает моя сестра.
— Не скажу! — говорит бабушка и переходит на другую тему».
Мясникович с добродушной иронией вспоминает это.
А тот Павлик был в личной охране императора Николая II и пропал без вести. Опять — трагедия за комедией.
-
Стечение обстоятельств, которое можно было предотвратить. Как Лукашенко победил на выборах-1994 и почему история могла пойти иначе
-
Аналитик назвал три причины того, почему Украина сохраняет дипломатические отношения с Беларусью
-
Почему главой своей администрации Лукашенко поставил Дмитрия Крутого? Он может стать преемником?
Комментарии
Насельніцтва нарот амаль кожныя 30 год адмауляла падобны стан рачэй АЛЕ ...як ні " было нацыанальнааэрэнтаванай бюракраціі дзяржаунай сілавой упрауленчай бізьнісовай так і німа
Мяркую насельніцтва зноу вырашыць на асабісты розум .." паустанне масс 94" паустанне 2020...
Працяг будзе
Ні вельмі яна і ганарылась внучка карьерай