«На заставке телефона и компьютера до сих пор есть Беларусь». Как себя самоидентифицируют белорусы, выросшие в других странах
Герои этого текста — белорусы, которые родились в другой стране или переехали туда еще в детстве. Одних воспитывали белорусами, а другие заинтересовались белорусской культурой уже взрослыми. «Медиазона» рассказала пять историй о жизни и взрослении в другой стране, воспоминаниях, доме и самоидентификации.
Белорусские песни и стажировка на «Радыё Свабода». Ольга из США
Ольга Казак-Анлар родилась в семье музыкантов — заслуженной артистки Беларуси Валентины Пархоменко и солиста радио и телевидения Алеся Казака. Девочка с детства выступала вместе с родителями: играла на цимбалах и пела. В 1990 году — Ольге тогда было 10 — вся семья вместе с ансамблем поехала гастролировать в США.
В Америке семья встретила врача из Беларуси, который договорился, чтобы девочку посмотрели врачи в Нью-Йорке — у Ольги был сколиоз. Белорусские врачи предлагали «экстремальные» методы лечения: отдать ребенка в спецшколу, где «ты лежишь, не ходишь», утверждает женщина.
«Врачи предложили понаблюдать меня несколько месяцев и сказали, что сделают операцию бесплатно, если она понадобится. А эта операция, сами понимаете, стоит сотни тысяч долларов».
Родители Ольги написали на работу и объяснили ситуацию, но их назвали «предателями белорусского народа и Советского Союза» и уволили, рассказывает женщина. Семья не знала, что делать дальше и можно ли вообще возвращаться в Беларусь.
«Мама очень плакала, для нее это было очень больно. Родители любили Беларусь и сейчас любят. Они отдали всю жизнь за нее: боролись за язык, культуру, песню. Они ездили по всей Беларуси, собирали фольклор».
Сама Ольга хотела остаться в США. Там она впервые почувствовала свободу и поняла, что в белорусской школе говорили неправду о «плохих американцах, которые хотят сбросить ядерную бомбу».
Первые годы жизни в Америке были сложными. Семья приехала с «парой чемоданов», в которых были костюмы и белорусские инструменты. Но Ольга быстро адаптировалась к жизни в новой стране: попала в класс с американцами и за три месяца выучила язык.
В подростковом возрасте Казак-Анлар хотела быть «как все» и отказывалась говорить по-белорусски с родителями. Те заставляли дочь читать и писать, чтобы не забывать родной язык.
«Папа мне сказал: «Я не понимаю. Если тебе что-то нужно, ты должна разговаривать со мной на белорусском языке». Родители говорили, что я вырасту и пойму, почему это так важно знать и хранить».
Позже владение белорусским ей действительно понадобилось — женщина стажировалась на «Радыё Свабода» в Чехии. Там она переводила новости с английского.
«Я написала первую статью и пришла к главному на радио. Он почти все подчеркнул красной ручкой. Мне осталось три часа до эфира, а там столько ошибок! Думаю: «Боже мой, что я натворила? Зачем я взяла эту стажировку?» — смеется Казак-Анлар.
Постепенно ошибок становилось все меньше, а работа на радио существенно помогла улучшить язык. Ольга говорит, что ее семья всегда держалась близко к белорусской общине, много выступали перед представителями других наций и распостраняли белорусскую культуру.
Женщина считает себя «белорусской американкой». Она отмечает, что очень любит белорусскую культуру, язык и песню и пытается передать это своим детям. Старшая дочь понимает белорусский язык, а младший даже на нем разговаривает.
«Я в детстве встретила украинку, которая говорила: «Треба ходити з гордо піднятою головою, якщо ти українець». Мы также должны ходить с гордо поднятой головой, потому что мы белорусы», — говорит Ольга.
В Беларуси Ольга не была уже 30 лет, но до сих пор хорошо помнит улицу Сурганова в Минске и знает номер телефона семьи. Воспоминания о Беларуси, особенно о деревнях бабушек и дедушек, очень теплые, говорит она.
«Я много времени проводила в Брестской области. Помню, как дом выглядел и запахи, когда жарят сало или бабушка что-то печет».
Ольга часто посещала бабушку в Гомельской области, пока не произошла авария на Чернобыльской АЭС. Бабушка умерла от онкологии менее чем через год.
Все годы эмиграции их семья следила за событиями в Беларуси. На CNN, шутит женщина, Беларусь показывают только тогда, когда происходит что-то плохое.
«Мне хотелось бы, чтобы в Беларуси все наладилось. Чтобы все были счастливыми, здоровыми и гордились, что они белорусы. Чтобы Беларусь была демократической страной и белорусы не хотели быть кем-то другими».
Мечты вернуться в Беларусь и картофель вместо риса с фасолью. Галина из Бразилии
32-летняя Галина (имя изменено) — тоже из семьи музыкантов. В Бразилии она оказалась в 1998 году — папа начал работать там в оркестре и позвал жену с дочерью к себе.
Португальского языка девочка не знала и перед школой посещала подготовительный класс.
Некоторые вещи в Бразилии казались Галине странными: например, карнавал с открытыми нарядами и любовь бразильцев к детям — они спокойно могут подойти пожмякать даже незнакомых. Дома с родителями Галина всегда разговаривала на русском языке, а через несколько лет после переезда начала стесняться, когда мама обращалась к ней по-русски в общественных местах.
«Я ей говорю: «Мама, давай на улице говорить по-португальски, люди на нас смотрят». И мама говорит: «А чего стесняться? Ты не бразильянка, ты белоруска».
С мамой автоматически перехожу на русский, она приучила», — рассказывает Галина.
Почти 10 лет она совмещает работу скрипачки в оркестре с преподаванием русского языка бразильцам. Первое занятие состоялось случайно — попросила заменить знакомая. Галине неожиданно понравилось, и она решила продолжать учить русский язык сама и преподавать его другим.
Белорусский язык женщина не знает, но слышала белорусские слова от бабушки, которая живет в деревне. С ней Галина пыталась разговаривать «с белорусским акцентом».
«Бабушка тогда такая: «О, все понимаешь». Я говорю: «Не понимаю, но стараюсь».
Ей всегда нравилось приезжать в Беларусь, пожалуй единственное, что вызвало неприятные впечатления, — невежливые сотрудники в магазинах.
До 19 лет она мечтала переехать в Беларусь, а потом поступила в бразильский университет, нашла друзей и «смирилась» с судьбой. Последний раз женщина была на родине в 2014 году, а сейчас найти билеты на самолет почти невозможно. Галина надеется, что скоро сможет посетить Беларусь вместе с сыном и дочерью.
Женщина рассказывает, что из Беларуси ее семья сохранила некоторые привычки: не ходить дома в обуви, присесть «на дорожку» — к этому она приучает и детей. Семья отмечает православную Пасху и Рождество, празднует Новый год, готовит салат из крабовых палочек и холодец.
«Мама до сих пор только картошку может есть, а в Бразилии обычно едят рис с фасолью».
Галина считает себя наполовину белорусской и наполовину бразильянкой. Она чувствует, что отличается от обычных бразильцев и белорусов.
«Я в Бразилии выросла, провела большую часть своей жизни. Но я всегда вспоминаю Беларусь, помню вокзал, и у меня на всех заставках — на телефоне, на компьютере — до сих пор есть Беларусь».
«Жыве Беларусь» и белорусский с переводчиком. Ольга из Канады
Родители привезли Ольгу в Канаду в 2000 году, тогда девушке было 15. Переезжать она не хотела, но после того, как по официальным итогам референдума 1996 года в Конституцию внесли изменения, предложенные Александром Лукашенко, мама и папа Ольги решили, что так будет лучше.
Адаптация была нелегкой — на нежелательную эмиграцию наложился переходный возраст, и Ольга замкнулась в себе: не хотела ходить в школу и заниматься баскетболом, который нравился раньше. Позже по совету преподавательницы девушка вернулась в спорт, начала общаться с канадскими детьми и понемногу привыкла к новой стране.
В следующий раз она попала в Беларусь в 19 лет и поняла, что своим домом уже считает Канаду. «Думаю, дело в уровне жизни. Пожалуй, самое главное — это перспективы. Я видела их больше в Канаде», — объясняет Ольга.
Возвращаясь в Беларусь, Ольга замечала, что ее знакомые и друзья начали говорить по-белорусски и интересоваться культурой. Сама девушка в то время не задумывалась о своей идентичности.
«У меня папа говорит по-белорусски. Это было в семье все время. Папа взял с собой наш флаг, когда мы приехали. Мои родители постоянно смотрели новости. Мы праздновали белорусские праздники, нашу пасху. Родители постоянно пытались какие-то traditions оставлять».
В 2020 году белорусы Канады выходили на акции солидарности с протестующими. Ольга познакомилась с некоторыми и начала заниматься соцсетями и мероприятиями белорусской общины.
«Пытаюсь собрать наших белорусов здесь, потому что мы, как я заметила, растворяемся в других сообществах — люди больше [относят себя] к российской стороне или к украинцам».
Сейчас женщина активно изучает язык: слушает подкасты, музыку, читает новости и разговаривает по-белорусски. Пока, признается она, приходится пользоваться гугл-переводчиком для проверки. Дети Ольги называют белорусский язык «Жыве Беларусь».
«Часто слышали это на [белорусских] мероприятиях. У меня есть пару белорусских детских книжечек.
Мы читаем периодически, если они что-то не понимают, я перевожу на английский. Не знаю, будут ли они чувствовать себя белорусами, но бэкграунд у них будет».
Сама женщина считает себя на 50% белорусской и еще на 50% — канадкой.
«Я не чувствую себя аутсайдером. Мне очень удобно в Канаде жить. Но когда у меня люди спрашивали, откуда я, я всегда говорила, что я из Беларуси и что нет, мы не часть России».
Белорусы в Сибири и необычная речь. Екатерина из России
Екатерина (имя изменено) от рождения живет на Иркутщине. Ее предки оказались в Сибири еще в 30-е годы прошлого века — согласно семейной легенде, приехали за лучшей долей.
«Я — это четвертое поколение переселенцев. Двадцать лет я наблюдаю за своими родственниками, и они уже громче говорят, что имеют белорусские корни».
Она добавляет, что «белорусскость» в семье сохранилась только благодаря тому, что бабушка с дедушкой жили в деревне, а деревни белорусов-переселенцев в Сибири мало отличаются от деревень в самой Беларуси.
Ольга и ее сестра вместе были у бабушки с дедушкой на каникулах, слушали их рассказы и пели белорусские песни. Мать женщины — музыкант по образованию — занималась белорусскими народными песнями и открыла кружок в школе, куда ходили и Ольга с сестрой. Они подружились с общиной белорусов и заинтересовались культурным наследием.
«Я 20 лет занимаюсь белорусской культурой, белорусской общественной деятельностью. Я пришла из фольклора, из песни. Потом начала изучать белорусские костюмы, так как были нужны костюмы. В музеях всегда посещала этнографические отделы, когда приезжала в Беларусь».
За это время женщина выучила белорусский — не по книжкам, а в разговорах с другими белорусами. Белорусские слова Ольга слышала с детства, но не знала, что они не из русского языка — думала, что бабушка странно разговаривает.
«Люди замечали, что у меня есть какой-то акцент. Я разговаривала то по-русски, то по-белорусски».
Она часто навещает друзей в Беларуси — последний раз приезжала в январе прошлого года. Женщина отмечает, что культурная жизнь в Беларуси всегда была насыщенной — каждый день Ольга посещала спектакли, концерты, выставки и мероприятия, но после 2020 года это изменилось.
Ольга активно следила за новостями после августовских протестов, но сейчас новости не читает — только если что-то звучит из «каждого утюга».
«Я даже не поверила, когда в 2020 году люди вышли. Может, это должно было произойти, чтобы белорусы начали чувствовать себя белорусами. Бывает, так рассуждаешь. Я себя считаю белорусской, везде говорю об этом».
Иллюстрация: Ника Кузнецова / Медиазона
Польский кукловод с дипломом и Tinder по-белорусски. Павел из Белостока
Актер и режиссер-кукловод Павел Станкевич родился в Белостоке, его родители тоже с Подляшья. Станкевич говорит, что часто сталкивается с недоразумением, когда называет себя белорусом, причем вопросы возникают и с белорусской, и с польской сторон.
«Белорусы из Беларуси меня спрашивают, почему я себя так называю: «Ты же в Польше живешь, ты родился здесь, значит, ты поляк». Я тогда спрашиваю: «А что, в Гродно поляков нет?»
Подготовленный ответ есть и для поляков.
«Один из моих братьев имеет шутку, которой я пользуюсь, когда какой-нибудь польский нацист у меня жестко так спрашивает, когда я приехал из своей Беларуси. Я тогда говорю: «Извини, я по крайней мере 400 лет назад, а ты?» — рассказывает он.
Летом 2020 года Павел приехал в Минск. Он искал девушек в Tinder и «заставлял говорить по-белорусски». Станкевич говорит, что на то время хорошо понимал белорусский язык, но активно им не пользовался.
«Местные белорусы имеют свою белорущину в таком огромном почете, что если ты не разговариваешь по-белорусски, то ты просто немного «не наш». Ты будто должен уметь сам по себе, как мне казалось.
Я много лет просил отца помочь мне научиться белорусскому языку. Говорю одно предложение, в нем сразу [замечают] десять ошибок. Я сказал: «Извини, пойди ты лесом, я не смогу таким образом ничему выучиться», — рассказывает он.
Большую часть своей летней поездки в Беларусь Павел провел в деревне Юровичи. Там он впервые целый вечер разговаривал по-белорусски, но местные поняли, что Станкевич «не отсюда» и даже боялись продавать ему яйца с подворья, вспоминает он.
Павел уехал из Беларуси перед выборами, так как закончилась виза. Со дня выборов Павел не мог оторваться от новостей и вместе с соратниками думал, как поддержать белорусов. Они быстро закончили дела с фондом «Тутака», организовали концерт солидарности с белорусами и до сих пор работают над развитием белорусской культуры — и традиционной, и современной. Бурная деятельность помогла Павлу выучить белорусский язык — разговаривать по-белорусски приходилось ежедневно.
Станкевич подчеркивает, что мог бы заниматься культурной деятельностью и в Варшаве, где жил длительное время, но белорусская культура лучше развивается на естественном фундаменте, на Подляшье. По его мнению, там можно быть полезным не только для белорусов из Беларуси, но и для белорусов из Польши.
«Мне кажется, что у нас похожи проблемы. Конечно, в Беларуси культуру уничтожает прежде всего усатый. Но понятие стыда за свою нацию, проблемы с языком есть и там, и там. Здесь люди тоже сидят счастливые, что есть чарка-шкварка, и не понимают, что с таким подходом через поколение нас уже не будет. А если нас здесь не будет и в Беларуси не повезет, то что тогда?»
Комментарии