«Быть ребенком вселенной, но при этом литвином по происхождению». Восемь лет Сергея Бульбы в Тибете
В этом тексте бывший военный и глава «Белого легиона» Сергей Бульба почти не упоминает ни политику, ни армию. Пообщались с Сергеем о его восьми годах жизни в Тибете и Непале и о том, чему можно научиться в мире высокогорных монастырей, самых счастливых людей и мастеров, которые видят будущее.
«Непал — одна из беднейших стран, но при этом непальцы были абсолютно счастливы»
Оказался я в Тибете благодаря белорусским спецслужбам. Они же в 1996 году настолько обиделись на меня, что вывезли в лес, чтобы закопать. Позже я узнал, что от количества потерянной крови у меня тогда была клиническая смерть. А все, кто по краю смерти ходит, начинают видеть жизнь немного иначе.
Так было и у меня. Было ощущение, что нужно что-то кардинально в жизни менять, ведь что-то изменилось внутри меня. Раньше я был абсолютно нормальным, целостным человеком, но после того, как меня увезли в лес закапывать, понял, что в Беларуси правил игры нет и что мне нужно осознать, как работает мир. Почему одним можно все, например, взорвать свой народ в метро, а другим ничего нельзя?
Уже не мог нормально жить в Беларуси, потому что куда ни пойду, все время меня контролировали. Понимал, что я только людей подставляю, которые взаимодействуют со мной и тоже попадают под контроль, поэтому потихоньку уехал. Жил в Тибете, Индии, Латинской Америке, это был довольно плодотворный период.
Почему Тибет? Дело, наверное, не в Тибете, а в Индии, душа туда привела. Бывает так, что даже если не имеешь на это денег, но твоей душе туда надо, События разворачиваются таким образом, что ты там оказываешься. Мои друзья собирались ехать в Тибет и рассказали мне об этом, а я возьми да и ляпни: «Меня возьмете?»
Сделал вывод, что мы не научились различать то, что в голове, и то, что в душе, ведь настоящее только в душе. У нас накапливаются различные установки, которые нам говорят, что что-то делать нельзя, но душа на самом деле знает, как правильно. Поэтому если душе что-то нужно и вы к этому стремитесь, то перед вами будут открыты все двери.
Так и я поехал в Тибет, друзья мне купили билеты. Мы с ними тогда сходили в горы, и в следующий раз я уже сам ехал в Тибет на полгода.
Это совсем другая цивилизация. Кажется, там такие же люди, как ты, с ногами, руками и головой, но при этом там совершенно другой мир. Тот же Непал — одна из беднейших стран, однако непальцы абсолютно счастливы. В Катманду живет полтора миллиона человек, и все эти люди каждый четверг собираются в своих районах, играют музыку на необычных для нас инструментах, танцуют и радуются жизни.
Первый раз я попал в Непал в 2007 году и потом наблюдал, как меняется страна. Непальцев начала, как я это называю, накрывать матрица золотого унитаза, и они становились такими же угрюмыми ежами, как мы, стали задумываться: как можно быть счастливым, если у тебя нет последнего плазменного телевизора? А до этого они жили без всего этого и были счастливы.
Откуда у них это счастье? Изнутри, откуда еще!
Тибетцы очень открытые, интересные и искренние. Там нет паттернов вроде нашего «ты грешен, иди отмоли себя».
Пришел к ламе какой-то обычный тибетец, рассказал, что все у него в жизни не так. Лама посмотрел на него своим третьим глазом и говорит: мол, в одной ситуации ты поступил не так, как надо, ты это осознал? Тибетец говорит, что осознал, а тот ему: тогда все нормально. Все понимают, что каждый из нас получает свой опыт, картина мира совершенно иная.
«Один монах под партой сосиски грызет, другой — листает «Плейбой»
Мне ламы посоветовали монастырь, и когда меня туда принесло, монахи в нем получали посвящение. Мне предложили туда заходить, один из монахов говорит: Мы здесь практикуем столько лет, а его будут посвящать сразу? Лама ему ответил, что видит, с каким бэкграундом я иду, и если он меня допускает, значит, все нормально.
В тибетских монастырях нет каких-то занятий, как мы привыкли. После того как ты получил посвящение, идешь в свою комнатку и практикуешь [медитацию], рассчитана на то, что ты дорос до определенного уровня и тебе это важно.
В том же Непале не так много вариантов самореализации.
Страна, кроме монастырей, славится уникальным народом — гуркхами. У них абсолютно нет страха смерти, он не прописан в их сознании. Более того, у них еще есть индуизм и буддизм, благодаря которым гуркхи уверены: смерти нет, есть просто реинкарнация.
Непальцы как раз могут реализовывать себя как солдаты, и гуркхи в этом качестве очень ценятся.
В свое время британцы с ними повоевали, потом нашелся умный человек, который предложил брать их к себе на службу, потому что очень они способны к этому. И до сих пор в британской армии служит полк из гуркхов.
А вторая возможность для реализации непальцев — это монастыри, и их там очень много. Часто бывает, что ребенка отдают в монастырь просто потому, что не могут его прокормить.
Поэтому так и бывает, что заходишь в монастырь и видишь: один монах под партой сосиски грызет, другой — листает «Плейбой».
Обычно старые монахи говорят по-китайски или по-тибетски, но сейчас в монастырях чаще всего есть человек, говорящий по-английски. В индийском Тибете английский язык вообще очень популярен, на нем обучают детей. Тибетский язык я не учил: он и сложный, и нигде больше в мире не встречается. Да, на нем все мантры, но тебе и так объяснят их смысл, да и самое существенное там — частота звука.
Как я жил в монастыре? Имел комнатку несколько квадратных метров с кроватью полтора метра. Там готовят рис, немножко картошки, какие-то фрукты. В январе-феврале в монастыре очень некомфортно, так как стены каменные. Это же горы, там только богатые могут позволить себе деревянный дом, а дом из камня для них — совсем банально.
На сегодня у них не развито ничего подобного службе ЖЭСов, никто не вывозит мусор. Его выкидывают в речку, и потом весной эта речка выглядит просто ужасно, от нее идет вонь, образуются заторы из мусора. Тибетцы почитают духов воды, но при этом выбрасывают в воду мусор, никто об этом не задумывается.
Видел там, что бедность и счастье никак не коррелируются. Все негативные реакции живут в голове, а когда ты смотришь на мир сердцем, ты понимаешь, что все это было и еще много раз будет. Поэтому спокойно реагируешь на все, нет какой-то бешеной реакции.
Побыл там полгода, вернулся из Тибета и дальше снова поехал туда жить. Я путешествовал, останавливался, где мне было интересно, перебирался в Индию, в другие части Тибета. Я не буддист, я агностик, но мне было интересно изучать, как они живут. Кстати, когда было уголовное дело «Белого легиона», я как раз был в ашраме в Индии. Мне звонят, говорят, что там парней похватали, так я первое интервью давал из монастыря.
«Она одной рукой кладет крупу и этой же рукой бросает коровий блин в огонь»
Объездил индийский и непальский Тибет, был в его китайской части, ходил в Гималаи. Горы — то место, где чувствуешь величие природы, Матери-Земли. Понимаешь, что ты — небольшой персонажик, самомнение это хорошо снимает. Я поднимался где-то до шести тысяч метров, это было в районе Кайласа. Там каждый шаг дается с большим трудом, не хватает кислорода.
Помню, первый раз попал в тибетскую семью где-то на высоте 4 500 метров. Там нет дров, так как на такой высоте деревья не растут. Поэтому они берут коровьи и лошадиные «блины», сушат их и используют как дрова. Так стоит там тибетка и варит мне рисовую кашу, смотрю — она одной рукой кладет крупу и этой же рукой подбрасывает коровий блин в огонь.
Сначала был в шоке, а потом мне объяснили: на той высоте столько ультрафиолета, что он убивает все микробы, там все стерильно.
Многое в Тибете не соответствует тому, как мы привыкли его видеть. Например, в знаменитом дворце Далай-Ламы, который показывают в Лхасе, подвал и нижний этаж — это тюрьма. То есть тибетское правительство в свое время настолько доконало местных жителей, что когда китайцы пришли, тибетцы встречали их как освободителей. Интересно, что тибетцы сейчас разбросаны по всему миру, но имеют свое правительство в изгнании со своими выборами, они не назначают кого-то сами, как штаб Тихановской.
Не знаю более депрессивного региона, чем китайская часть Тибета. Там было несколько волн миграции, и все талантливые и интересные люди оттуда уехали. Остались только те горемыки, кто считает, что нигде они больше не будут нужны, и то, как живут люди, — просто катастрофа.
Не дай бог, чтобы Беларусь дошла до такого уровня, ведь еще поколение — и про китайскую часть Тибета можно будет забыть. Как некоторые белорусы сейчас считают себя русскими, так и те тибетцы начнут воспринимать себя как китайцев.
Видел, как один мальчик из России заговорил с другим ламой про китайцев: мол, вы не любите китайцев, они же вас оккупировали. А лама ему спокойно говорит: «Первичное — то, что это наш народ привлек к себе такую карму. Когда вы садитесь играть в шахматы, вы же не обижаетесь на ферзя, который вам поставил шах? Так и что нам обижаться на китайцев?»
Тогда у него спросили, как сейчас местные общаются с китайцами. Лама отвечает: «Наши провидцы видят, что через несколько веков Китай будет чуть ли не центром буддизма. Так что мы сознательно идем на жертву [Тибетом] и будем ускорять эти события».
«Даже обычный непалец понимает сходство Непала с Беларусью»
Можно видеть параллели между Непалом и Беларусью. Непал также находится между двумя монстрами, между Индией и Китаем. И те, и те — постоянно дурят непальцам голову: мол, давайте, присоединяйтесь. Индусы и непальцы мало отличаются, как и мы с русскими. И я заметил, что индусы, живущие в Непале, говорят, мол, мы с непальцами — одно и тоже, а от непальцев я такого никогда не слышал.
Начал возмущаться, говорил индусам: «Какие же вы одинаковые? В Дели я прихожу на частную фирму, а в 11 часов там еще никого нет, только ближе к полудню первые работники приползают. А непальцы уже в семь часов утра что-то делают на работе». Здесь то же самое, как у белорусов с русскими: культуры у народов близки, но еще вопрос, насколько малый народ способен сопротивляться и отстаивать свое.
Когда русские [в 2014 году] напали на Украину, я как раз приехал в Непал. В моем рюкзаке оторвалась лямка, искал, где ее отремонтировать. Один непалец спросил у меня, откуда я, ответил ему, что из Беларуси и Украины. Так он говорит: мол, что у нас проблемы с Китаем и Индией, то и у вас с Россией. Удивился, что даже обычный непалец понимает наше сходство.
Я прожил четыре года в Индии и еще четыре — в разных частях региона, а потом перебрался в Латинскую Америку. Просто у меня было ощущение, что взял [от Тибета] все, что мог и что мне нужно было для души, и хочу знакомиться с различными учениями, чтобы составить свое представление о них. Это опасно? Нет, что излучаешь, то и получаешь.
Когда я жил в Катманду, там было много сложностей с обезьянами, они просто забирались в дом и хватали предметы. Но я же не буду обижаться на обезьяну, так как понимаю, какой у нее уровень развития. Так и с проблемами: зачем на них обижаться, если можно просто сделать выводы, чтобы такое снова не повторялось? А не браться за голову и кричать, какой я несчастный.
Это вопрос выбора. А если воспринимать мир не головой, а сердцем и душой, этого вопроса вообще нет. Так жить — очень интересный опыт. А еще для меня нет разделения на материальный и духовный мир, это две составляющие одного и того же.
У людей там подобное отношение как к жизни, так и к смерти. В Катманду есть место, где сжигают тела покойников, — это небольшая территория, так как там индуистов не слишком много, но немножко есть. Не раз видел, как горит тело, а в четырех метрах от него накрыт стол, и люди спокойно поминают усопшего, никто не рыдает. Возможно, в каких-то ответвлениях индуизма и нанимают плакальщиков. Но родственники умершего относятся к смерти спокойно, ведь приучены с молоком матери: смерти нет, есть реинкарнация. Это в христианстве люди живут одну жизнь, и поэтому люди у нас спешат реализовываться, а у индуистов такого нет. В Тибете о смерти говорили: «Перестал созерцать наш мир и перешел в другой».
В чем смысл такой жизни, если ты не спешишь реализовываться? Отвечу анекдотом. Приезжает россиянин в Индию, видит, как под пальмой сидит индус. Дальше они беседуют.
Россиянин: Чего ты здесь сидишь? Давай кокосов насобираем.
Индус: Зачем?
Россиянин: Понесем на рынок, чтобы продать.
Индус: Зачем?
Россиянин: Продадим кокосы и купим тачку, следующий раз еще больше кокосов насобираем.
Индус: Зачем? Россиянин: Как зачем? Продадим одну тачку, вторую, третью, насобираем денег на грузовик.
Индус: Зачем? Россиянин: Представляешь, сколько кокосов мы сможем положить в грузовик? Наймешь работников себе в бизнес, сможешь прийти сюда и спокойно сидеть под пальмой.
Индус: Так я и так сижу под ней.
В Тибете есть хороший термин «осознанность», и мы это качество потеряли. Мы потеряли связь с природой, не чувствуем ее и не понимаем, не допускаем, что планета жива. А тибетцы уверены, что она жива, поэтому они никогда не охотились и не убивали животных. Приезжаешь в китайский Тибет, а там повсюду бегают стаи волков, табуны зайцев. Для тибетцев все это — живые существа, как их будешь убивать?
«Мне не мешает быть ребенком вселенной, но при этом литвином по происхождению»
В 2007 году меня привели к ламе, который славился предсказанием будущего. Он не знал, где Беларусь, может и сейчас не знает.
Я у него спросил, как решить наши проблемы с властью. Лама мне ответил: «Если ты готов закатать рукава по локоть и опустить руки в кровь, то лезь туда, ведь иначе у вас ничего не будет».
На меня это повлияло. Решил, что пока посижу лучше на берегу реки и подожду, пока по ней проплывут трупы Лукашенко с Путиным, но они пока не плывут, а моя жизнь идет.
Дело в том, что ты позволишь себе. Лукашенко [делает то, что делает], и никак это не затрагивает его совесть, а у интеллигентного и нравственного человека это может вызвать другие процессы.
Я считал себя белорусским патриотом и националистом, но когда понимаешь, что ты — дитя вселенной, все национальные дела исчезают. Это потом пришло понимание, что я же не зря родился в этом народе, значит, передо мной стоит соответствующая задача. И теперь мне не мешает быть ребенком вселенной, но при этом литвином по происхождению.
Имею одного интересного учителя, ламу. Когда китайцы пришли в Тибет, он воевал с ними лет пятнадцать, потом его посадили в тюрьму. У него иногда спрашивают насчет войны, мол, как же так, буддизм за мирный путь. А он отвечает: «Я защищал свою родину, я был искренен». То есть самое главное — симметрия души и мозга.
У каждого из нас внутри есть свое солнышко, и стоит, чтобы каждое это солнышко засветилось, тогда и общество поменяется.
Мы привыкли считать, что во всех внешних событиях кто-то виноват: Путин, Лукашенко, коммунисты — у кого что. А в Тибете меня приучили, что все, что со мной происходит, это просто проекция моего внутреннего мира.
В это трудно поверить, мол, я же не хотел, чтобы меня машина переехала, но может ты сам раньше создавал такие ситуации, может, есть еще что-то. Часто бывает, что если человеку не нужно, чтобы он попал в какую-то аварию, то он к ней и не доедет: собака съест документы, дети порвут билет на самолет, который разобьется, или человек сам сломает ногу, но при этом не погибнет.
А мы часто не понимаем, что жизнь — это не фотография, а кинолента.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬНовейшая история Беларуси: как создавали «Белый легион»
Побег из ГУЛАГА в Индию был неправдой. Как белорус обманул полмиллиона человек
«Бегают голые дети вместе с утками и поросятами». Белоруска переехала в Гватемалу и рассказывает об этой экзотической стране
Комментарии