Беларусь плетется в хвосте по сбору зерна. Специалисты объясняют, почему так произошло
Соседи Беларуси в этом году собрали рекордные урожаи. Небольшая Литва, где качество природных ресурсов и площадь пахотных земель значительно меньше белорусских, прогнозирует сбор 6,93 миллиона тонн зерна при урожайности пшеницы 56 ц/га. А у нас по официальным данным — 30,5 ц/га (всего 6,3 миллиона тонн). Реальная статистика может быть еще ниже.
Белорусская ситуация на практике демонстрирует нежизнеспособность экстенсивного пути развития (с засеиванием больших площадей при низкой урожайности) на фоне выбранной западными соседями интенсификации.
Так, Литва недавно вообще отказалась от части бывших полей, признав бесперспективность выращивания на них культур, сейчас там выращивают лес.
Белорусские хозяйственники над этим насмехались и критиковали курс на укрепление частного фермерства в Литве и Польше: как обеспечивать продовольственную безопасность без Госплана?
«Наша Нива» попыталась разобраться, почему Беларусь стала последней в регионе. Мы собрали мнения многих людей. Среди них руководитель колхоза в Могилевской области, функционер структуры Министерства сельского хозяйства, закупщики кормов, фермеры.
В этом году сошлось сразу несколько существенных проблем. Из-за финансового кризиса банки не смогли выделить достаточно средств для проведения посевной кампании, и слабые хозяйства с малым объемом оборотки провели ее плохо — не внесли нужное количество удобрения, не посадили нужные семена.
Инвестиции колхозов самые большие, а доходы самые низкие
Прежде всего, сельское хозяйство — это многоэтажный процесс, который начинается с внесения в землю удобрений, посевная, химического пропалывания, сбора урожая, переработки его на фураж для корма животным, которые также пойдут на так называемые «продукты с дополнительной стоимомстью» — мясные и молочные изделия, поставляемые за границу и приносящие валюту.
«Промежуточные» результаты сельского хозяйства, такие как зерно, мы в чистом виде за границу не продаем — более того, сейчас действует запрет на вывоз.
В этой схеме основной доход в виде валюты получает концевая цепочка — переработчики животных продуктов, как правило, это государственные предприятия. Их инвестиции в общий процесс самые маленькие. А вот инвестиции непосредственных исполнителей почти всего процесса — колхозов (сейчас их называют СПК) — самые большие, одновременно при самых низких доходах.
Белорусское сельское хозяйство как бы существует в очень упрощенном виде, а государство ничего кроме валютной выручки от него не имеет, но и эта выручка в сухом остатке достигается ценой огромных потерь в колхозах, которые каждый сезон все глубже влезают в кредитную кабалу, надеясь на очередное списание долгов.
Эта модель значительно отличается от Литвы, которая убрала со своей территории колхозы и отдала землю фермерам, которые сейчас показывают урожайность в 56 ц/га, платят налоги не с одной, а со всех прибыльных этапов ведения хозяйства и создают рабочие места, не говоря об экспорте.
Таким образом, первой точкой белорусской беды собеседники называют сам принцип функционирования сельского хозяйства: при плановой экономике хозяйства вечные банкроты и зависят от объемов кредитных вливаний.
«В Беларуси неоднократно спасали хозяйства льготными кредитами с отсрочкой, которые все равно не погашались, банк при этом должен создавать резерв на всю рисковую сумму. В итоге придумали схему: облисполкомы выпустили облигации, и «погасили» долги перед банками с новым сроком возврата средств. Сроки возврата — до 2027 года, но, насколько мне известно, некоторые области из-за большого внутреннего долга не платят по этим кредитам. Это просто иллюстрация закредитованности, когда проблемы хозяйств становятся проблемами всей области, что погашать их долги должны налогоплательщики.
В рамках этой же программы, но и не только, крепкие хозяйства обвешивали слабыми, пока были деньги — немножечко «легче» этому балласту становилось, когда деньги перестали давать — всем вместе стало плохо», — говорит один из опрошенных специалистов.
Закредитованные хозяйства не могут купить качественные семена, удобрение и технику
Причинами провала называют то, что вытекает из хронической нехватки денег и незаинтересованности исполнителей в процессе.
«Закредитованные хозяйства не в состоянии закупить ни качественные семена, ни средства защиты растений, ни удобрения, ни технику. Известно, что для того, чтобы посеять в зоне рискованного земледелия, нужно внести органику. Но за что купить азот, фосфор и калий? Реальность такова, что удобрений вносится все меньше — раньше по разнарядке раздавало государство, теперь нужно платить своими средствами, поэтому сеют уже лишь бы сеять. Это ведет не только к небольшим урожаям, но и к тому, что они каждый год будут все меньшими: плодотворность почвы каждый сезон снижается, поскольку мы не компенсируем удобрениями вынос пищевых элементов из почвы», — объясняет директор хозяйства.
«Занимаюсь оптовой торговлей с/х продукции, в основном зерном. Мы работаем только с фермерскими хозяйствами, и весь этот год наши партнеры, даже имея определенную финансовую прочность, часто жаловались на подорожание удобрений, особенно производства «Гродно Азот».
В частных беседах мы предвидели, что если трудности возникают у частников, то что тогда в государственных колхозах?
В сельское хозяйство все эти годы вливалось большое количество финансов, но в этом году приоритеты, похоже, изменились или просто нечего было вливать.
По моим наблюдениям, в посевную вошли скверно: техника не ремонтируемая, горюче-смазочных материалов мало, вопрос к качеству семян и количеству удобрений, не ясно, в каком объеме вносились средства защиты растений.
В частных хозяйствах, в которых мы закупаем продукцию, такой катастрофы нет, за исключением случаев, связанных с явными природными катаклизмами.
В Гомельской области, например, в одном из государственных хозяйств средняя урожайность озимой ржи была 4 центнера с гектара, ни у одного частника нет таких цифр», — объясняет «Нашей Ниве» закупщик.
В обоснование низкого сбора урожая чиновники говорят, что виновата жара. Действительно ли это так?
«Погода действительно местами была очень сухая. У нас несколько хозяйств, там, где прошли два дождя, — урожайность на 15% выше, чем там, где дождей не было, но все равно у нас собрано побольше, чем в соседних хозяйствах государственной формы.
Я делаю вывод, что они не руководствовались технологией, которая включает много этапов, в том числе внесении удобрений и средств защиты растений, не знаю какое зерно они сеяли», — говорит частный фермер.
«Работаю на тракторе в Витебской области. Мы всегда были отстающими из-за почвы с песком, камнями и так далее. В этом году было плохо с удобрениями, так как не было денег на посевную.
В одной из деревень, где я работаю, в прошлом году вносили 13 тонн «гуана» (азотно-фосфорное удобрение) в землю, в этом году внесли сразу 4 тонны, потом в июне еще 2 тонны.
С уборкой урожая немного застряли по причине техники, но все-таки успели. За три месяца лета набегает зарплата 4800 рублей, в моей сфере лето кормит год, а это мало — раньше только за свою работу получал 6000, если с подработками и ремонтом, то можно было дотянуть до 10 тысяч», — говорит тракторист одного из хозяйств.
Глава государственного хозяйства кивает на то, что порой нет как вносить семена и удобрения так, как того требует технология.
«Существует проблема тотальной изношенности машинно-тракторного парка, из-за чего невозможно правильно внести удобрения, посеять, провести химическую обработку и собрать урожай. В большинстве хозяйств техника доведена до состояния жалости из-за низкого качества кадров, которые относятся к ней как попало, а также из-за отсутствия средств на ее правильную эксплуатацию.
Пример: после уборки зерен новый комбайн нужно почистить от излишков и грязи, делается это по технологии с помощью сжатого воздуха — весь мусор выдувается компрессором. Но такой техники у колхозов нет, на нее нет денег, поэтому моют водой с помощью моек высокого давления.
Как результат — многие запчасти ржавеют и выходят из строя, что однозначно не может трактоваться как гарантийный случай, комбайн снимается с гарантии, и при других поломках хозяйству нужно или платить еще большие деньги сервису за ремонт, или ремонтировать своими силами, оборудованием и кадрами. Результат понятен.
Известны случаи, когда хозяйства просто не сеяли зерновые в запланированных объемах, но отчитывались, что сеяли. Почему? Ведь нет денег, техники, семян, удобрений — можно подчеркнуть нужное. Или хозяйство отчитывается о намолоченных тоннах зерна, но занижает количество убранных площадей. Соответственно, урожайность в центнерах с гектара «растет», — поясняет собеседник.
Очень часто, по словам собеседника, когда у хозяйства есть собственные деньги и желание обновить технику, она закупается по очень странным алгоритмам, из подсказок начальства и по завышенным ценам.
Интересно, что на ту же самую непрозрачность закупок в 2019 году в разговоре с «Нашей Нивой» обращал внимание бывший глава Глубокского района Олег Морхат.
«Закупили из оборотных средств МКК 7 комбайнов New Holland дорогущих, российской техники из Кирова еще 22 единицы на миллионы, «Ягуары»-измельчители купили. Но как можно покупать такую технику дорогую, с такой дорогой амортизацией, если в нашем регионе малая урожайность?! Девять метров жатка! New Holland — он минимум на 40 центнерах с гектара работает, а не на наших 25! Можно на словах сказать, что у нас здесь завтра 70 центнеров вырастет, но они не вырастут. Техника дорогая, взятая в лизинг у перекупов, которые угрожают: не будете платить — отберем. Мой друг на нем ходит и за день намолачивает 6 бункерных тонн — это что такое? Мы бросаем эту нежную сеялку на глинистые земли: рамы гнутся, сошники рвутся, железо крошится. В тысячах долларов измеряется цена ремонта одной детали! Ну и то, что New Holland работает на рапсе 5—8 центнеров — это уже преступление! Отдельная тема российские «Кировцы»: ломаются, озимые плохо сеют, сыроваты, словом. И я еще не лезу в такие вопросы, например, а почему покупали у частных структур на миллионы?» — говорил он тогда.
Недобор комбайнеров по стране — полторы тысячи
Еще одна проблема: колхозам доводят планы по посевам без учета почвенно-климатических особенностей и возможностей конкретного хозяйства, отмечает источник из структуры Министерства сельского хозяйства. Цифры утверждают и спускают «сверху». В результате заведомо невыполнимые показатели заставляют председателей хозяйств вертеться.
Общая депрессия в сфере рождает и проблему с кадрами. Работать в сельском хозяйстве, говорят собеседники, ежегодно хочет все меньше людей. Только недобор комбайнеров по стране — полторы тысячи.
«Человеческий фактор и низкое качество кадров — также важный аспект. Что касается низкоквалифицированных работников, то их основная проблема — пьянство, лишь бы какое отношение к обязанностям. Привлечь лучшие кадры в деревню невозможно, так как нет денег. Агрономическая служба в большинстве хозяйств представлена специалистами глубоко пенсионного возраста со средне-специальным образованием, которые разбавляются молодыми специалистами без опыта и желания связывать со сферой свою жизнь, а с желанием только отбыть распределение. С руководящими кадрами также беда: председателем колхоза может стать осужденный за коррупцию, которому суд запретил занимать руководящие должности на пять лет», — говорит чиновник.
По мнению опрошенных специалистов, нынешняя неудача — не результат природной немилости, а следствие системной деградации сельского хозяйства. Миллиарды, которые государство ежегодно вливает в убыточные государственные предприятия, можно предоставить фермерам в виде субсидий и льготных кредитов на развитие. Но это принципиально иной подход к развитию сельского хозяйства, который на государственном уровне пока не поддерживают.
Комментарии