«Если бы Лукашенко поднял вопрос перед Путиным, кое-что могло бы вернуться — даже Крест Евфросинии». Бывший дипломат Мацукевич о возвращении культурных ценностей
С бывшим руководителем посольства Беларуси в Швейцарии Павлом Мацукевичем «Белсат» встречается на антресоли «Витрина Восточноевропейского дома» в Варшаве — пообщаться и полистать Третий Статут ВКЛ 1588 года, приобретенный для Беларуси в рамках инициативы «Maldzis». Открываем титульную страницу…
11.11.2024 / 16:55
«Белсат»: — Можно понюхать?.. Пахнет тайной.
Павел Мацукевич: — Да, но главная тайна первой страницы в том, что она вероятно заменялась. Это проблема многих старопечатных изданий. Если возьмете Статут 1588 года первого издания, то во многих книгах, а сохранилась почти 70 экземпляров, первая страница заменена. Ведь первая — самая красивая, и, если книга попадала в руки необразованных людей, они просто могли ее вырвать и забрать как сувенир. А если и нет, то первая и последняя — самые залапанные и засаленные.
Таинственный «Dobrzyński» на второй странице
— Говорите, сохранилось почти 70 экземпляров. Речь об издании ІІІ Статута ВКЛ, напечатанного в 1588 года в Вильнюсе на старобелорусском языке?
— Да, в типографии Мамоничей, на так называемой русском языке, который ближе всего к современному белорусскому. По словам ученых, было опубликовано где-то 2500—3000 экземпляров. На сегодня известно точное местонахождение 66 из них.
— Среди них — один в Беларуси?
— Это правда, но еще один есть у белорусов Великобритании — в библиотеке имени Скорины в Лондоне. Большинство же экземпляров первого издания Третьего Статута находятся в России, Польше и Литве. Но если проследить историю каждой книги, то выясняется, что многие из них попали за границу с территории современной Беларуси. Например, два из тех старопечатных изданий, которые находятся сейчас в Санкт-Петербурге, попали туда из Жировичского монастыря, который в свое время имел очень ценную библиотеку.
— Между тем, перед нами — перевод Третьего Статута ВКЛ на польский…
— Верно, это издание того самого Статута, но в переводе на польский язык. Перевод в этой редакции впервые был напечатан в Варшаве в 1648 году. Но как раз эта книга вышла из типографии Иезуитской Академии в Вильне в 1693 году. В отличие от варшавского издания, в нее добавлены законы от 1550 и до 1690 года.
Кто был владельцем этой книги, мы не знаем. Но, посмотрите, на второй странице имеется надпись «Dobrzyński». Возможно, как раз человеку с фамилией Добжиньский принадлежал этот Статут. Добжиньских в истории было много. Один из них, например, польский композитор и пианист Игнаций Добжиньский (1807-1867). К сожалению, точный путь этой книги, а ей более 300 лет, у нас нет возможности проследить.
— Павел Мацукевич приходит домой, устраивается в кресле и открывает Статут ВКЛ. Какое место в нем наиболее привлекает вас?
— Меня привлекает история появления Третьего Статута и его значение. В те времена это был большой шаг к созданию правового государства. Ведь именно в этом Статуте осуществилось разделение власти на исполнительную, законодательную и судебную. В общем, для тех времен это был самый прогрессивный свод законов. Его использовали соседние государства при создании собственного законодательства. Эти законы действовали на территории современной Беларуси в течение 250 лет. И нет в истории пока такого закона, который бы существовал так долго. Есть Конституция США, но и она до этого пока не дотянула (была принята в 1787 году — ред.).
«Главное в этой истории то, что нашлись люди, которые дали деньги»
— Вы нашли этот раритет в польском уездном городе Калиш. Как вышли на него?
— Это не очень существенно. Не вопрос найти что-то белорусское в мире, ведь мы почти все потеряли.
99% белорусского культурного наследия находится за пределами Беларуси. И не проблема выйти, как вы говорите, на него. Проблема — в том, чтобы приобрести и вернуть.
Поэтому главное в этой истории то, что нашлись люди, жертвователи, которые откликнулись на предложение и дали деньги, чтобы мы смогли эту совсем не дешевую книгу выкупить.
— Можем ли их назвать?
— Да, это Сергей Козловский, Роман Андрианов, Филипп Дайнеко и Дарья Слиж. Благодаря финансовой поддержке этих людей приобретение старопечатной книги стало возможным.
— Стоила больших денег?
— Довольно больших. Но не буду называть точную сумму, так как обязательно появится кто-то, кто скажет, что лучше было бы эти деньги отдать, скажем, на дроны для ВСУ или на что-то другое…
— Первое издание Статута 1588 года, которое в 2012 году выкупили белорусы и передали в музей истории Могилева, стоило 45 000 долларов.
— Наш экземпляр дешевле. Ведь там речь шла о первом издании, об одной из тех самых 66 старопечатных книг, о существовании которых я говорил. Издание же, которое выкупили мы, то есть перевод на польский, есть в Беларуси. Старопечатные издания 1693 года имеются по крайней мере в Национальной библиотеке и в библиотеке Академии наук РБ. А этот Статут мы решили передать в Новогрудок — первую историческую столицу Великого Княжества Литовского. В местный краеведческий музей. И я думаю, он может стать одним из главных артефактов музея.
«Передадим в Беларусь, если это будет безопасно для обеих сторон»
— Люди писали, что если вы передадите книгу в сегодняшнюю Беларусь, то это сокровище там или выбросят на помойку, или сожгут, или пропьют…
— То, что в Новогрудке о ней позаботятся, у меня нет сомнений. Говорить, что в Беларуси сжигают или пропивают такие книги — это, думаю, большое преувеличение.
— Но ведь было, что сжигали. А «Собак Европы» Ольгерда Бахаревича закатывали тракторами в землю…
— Да, но… Белорусская действительность сложная. Одновременно с этим издаются белорусские книги, восстанавливаются исторические усадьбы. То есть идут противоположные процессы. И остаются музеи. Если говорить о региональных музеях, то они довольно пустые — почти все было вывезено или погибло в разные времена. Для регионального музея такая книга будет величайшим подарком. Отмечу, что заинтересованность со стороны музеев есть. Мы даже получили письмо из другого музея, и в нем люди спрашивают, а почему, мол, дарите именно Новогрудку, а не нам — у нас же людей больше бывает.
— То есть вы не будете ждать, пока в Беларуси «потеплеет», чтобы передать Статут в Новогрудок?
— Передадим, если будем полностью уверены, что люди, которые примут от нас этот подарок, не попадут под преследование. Если это будет безопасно для обеих сторон.
Знаете, история никуда не исчезла, культура никуда не исчезла, потребность в этом у белорусов не пропала. Музеи делают свою работу, и там работают настоящие профессионалы.
Наша идея заключается в том, чтобы делать акцент именно на белорусских регионах, местечках. Ведь большинство белорусских знаменитостей родом как раз оттуда — из маленьких городов и местечек. Там есть музеи, но в большинстве из них почти ничего нет от тех героев, которым они посвящены.
«Maldzis» в Варшаве
— Возвращение Третьего Статута состоялось в рамках инициативы «MALDZIS». Вы — соучредитель и руководитель проекта. Расскажите, с чего все началось и что имеете в планах.
— О планах не буду — чтобы не сглазить (смеется). А тема возвращения культурного наследия мне была всегда интересна. Работа инициативы в области культурной дипломатии, хотя тогда мы еще и не назывались «MALDZIS», началась примерно год назад с изготовления копии надгробия Яна Борщевского. Это был проект Алеся Сапеги — президента благотворительного Фонда Марии Магдалены Радзивилл. Мы с Рыгором Астапеней нашли средства на изготовление копии — это, кстати, было тоже пожертвование.
В Украине идет война, и неизвестно, что сейчас с памятником Борщевскому, который в 2020 году установил в городе Чуднов (Житомирская область) Алесь Сапега. Неизвестно также, что с оригинальной плитой. Но в Беларуси есть сейчас полноценная копия.
Еще одно направление нашей деятельности — популяризация белорусского наследия в зарубежье. Мы создаем тематические статьи — гайды по белорусским местам. Вышли уже гайды по Швейцарии — «Шагал по Цюриху не только Марк», по Риму, Кракову, Праге, Вильнюсу. Готовятся — по Грузии и по Варшаве.
Создаем также карту белорусских мест «Зямля Мальдзіса», на которой будут обозначены пункты, связанные с теми или иными историческими персонами — проект пока в разработке. Эта карта — с точными адресами, чтобы человек мог прийти и прикоснуться к истории. Карта, в свою очередь, становится поводом, чтобы рассмотреть возможность установки в таких местах мемориальных досок. И сейчас, кстати, прорабатываем возможность установки памятных досок, посвященных двум историческим фигурам.
— Если не секрет, о ком речь?
— Пока что назову только одно имя. Это Мария Магдалена Радзивилл, которая родилась в Варшаве, и ей, если кто не знает, многое здесь принадлежало. Есть идея установить на одном из зданий, где она жила, мемориальную доску.
— По-белорусски?
— На польском и белорусском языках. Будет, думаю, непросто. Ведь один из вариантов — это дворец, где Мария Магдалена провела детство, а возможно, и родилась. Так вот сегодня в нем размещается Музей Независимости (Pałac Przebendowskich / Radziwiłłów — ред.)…
«Пусть лучше ищут ценности, чем «экстремистов» среди белорусов»
— Интересно! Только откуда брать средства?
— Собственно говоря, мы и решили обнародовать нашу деятельность, так как она возможна и целесообразна только тогда, когда к этому присоединятся люди. На собственные средства этим заниматься невозможно. Например, старопечатные книги за собственные деньги приобретают или для частной коллекции, или — чтобы выгодно перепродать. Здесь же цели прозрачные: люди, которые пожертвовали деньги на издание III Статута ВКЛ, знают, что он будет передан в качестве общественного подарка в Беларусь. И это продолжение традиции меценатства, яркой представительницей которой была Мария Магдалена Радзивилл.
— К возвращению останков которой в Беларусь вы привели, будучи еще руководителем дипломатической площадки в Швейцарии.
— Да, урна с прахом Марии Магдалены Радзивилл месяца два стояла в ящике моего рабочего стола в посольстве (смеется) и ждала своего часа. Просто не хотелось, чтобы останки такой большой исторической фигуры кочевали по частным квартирам. А посольство же — это уже территория Беларуси. Получается, что Мария Магдалена вернулась в Беларусь, не пересекая границы. Позже Алесь Сапега забрал урну и перевез ее в Минск. Свое последнее упокоение она нашла в католическом храме святого Роха.
— Но, Павел, как так совпало, что параллельно с деятельностью вашей инициативы поисками исчезнувшего культурного наследия белорусов решила заняться и Генпрокуратура РБ? Составила даже свой список…
— На самом деле все эти списки были составлены давно. Этим занимался фонд «Возвращение», который возглавлял Адам Мальдис. Много лет работает комиссия по возвращению ценностей, которой руководят Минкульт и МИД. То, что к этому присоединилась Генпрокуратура, тоже неплохо. Пусть лучше ищут ценности, чем «экстремистов» среди белорусов. Я так полагаю.
Другое дело, в том ли месте собираются искать. Тот перечень объектов, который попал в СМИ, касается ценностей из так называемого «Могилевского списка». Крест Ефросинии Полоцкой, булава Сигизмунда III и другие вещи находились до исчезновения в комнате-сейфе Могилевского обкома партии и в 1941 году были вывезены в направлении Москвы. Вместе с ними хранилось, кстати, и Слуцкое Евангелие, которое «чудесным образом» вдруг вернулось в Беларусь в 2003 году через Белорусскую православную церковь. Так в этой истории появляется «православный след». Есть предположения, что крест Ефросинии находится в Троице-Сергиевой лавре.
Когда-то я вместе с Алесем Сапегой сделал даже попытку попасть в ее хранилища — к сожалению, не получилось…
Так что советовал бы Генпрокуратуре искать в первую очередь на Востоке, а не на Западе. Тем более что «западный след» креста был отработан Адамом Мальдисом еще в 1990 году. Крест Ефросинии искал даже Интерпол. К делу присоединился и белорусский КГБ. Теперь вот — генпрокуратура. Ну и ладно, пусть ищут. Ведь мы хоть и оказались сейчас как эмигранты рядом с нашим наследием, но вести серьезные разговоры о его возвращении не можем. Этим должно заниматься государство.
Понятно, что договориться с Западом у Беларуси сейчас не получится. Но уверен, что, если бы Александр Лукашенко поднял вопрос о возвращении белорусских ценностей перед Путиным, кое-что из большого списка могло бы точно вернуться. Даже крест Ефросинии.
«С помощью таких возвращений мы пытаемся сохранить связь с Беларусью»
— Снова и снова вспоминаете Адама Мальдиса. По сути, вы сейчас продолжаете его дело.
— Да, когда-то меня вдохновила его книжка «Белорусские сокровища за рубежом». А тут, когда мы вместе с Рыгором Астапеней выбирали название для инициативы, то долго не пришлось думать, в честь кого ее назвать. Вся наша деятельность направлена на то, чтобы вернуть собственную историю. Если удастся сделать это, может, тогда мы до конца поймем, кто мы, и сможем занять, как писал классик, «свой пачэсны пасад між народамі».
— Когда вернем историю — Пульс Ленина наконец остановится?
— Возможно, да (смеется). А возможно, изменит название, так как канал, посвященный внешней политике РБ, получил название от адреса, на котором находится сегодня МИД Беларуси: улица Ленина, 19. Пока в Минске «живет» Ленин, бьется его пульс.
— Вернетесь в дипломатию?
— Я не знаю, не хочу загадывать. Я думаю, что это будет какая-то новая история, новые люди.
Здесь, знаете, большой вопрос с этой новой Беларусью. Скорее всего, она уже есть. Не та, о которой мы мечтали, но точно она уже существует. Скорее всего, мы не потеряем связь с ней. И вот в том числе с помощью такого возвращения нашего наследия мы эту связь с Беларусью пытаемся сохранить.
Павел Мацукевич — бывший белорусский дипломат, с 2016 по 2020 год — временный поверенный в делах Беларуси в Швейцарии. Старший исследователь Центра новых идей. Соучредитель (вместе с Рыгором Астапеней) инициативы в области культурной дипломатии «MALDZIS». Автор канала «Пульс Ленина—19».