Морпех ВСУ, лишившийся речи в российском плену, заговорил после обмена
«С ним сделали что-то такое, после чего он не мог говорить» — морпех ВСУ, который потерял способность говорить в российском плену, снова заговорил. Его мать рассказала о пытках и издевательствах над пленными украинцами.
26.09.2024 / 17:16
23-летний украинский солдат Юрий Гульчук, который потерял речь в российском плену и вернулся в Украину в результате обмена военнопленными 14 сентября, смог заговорить, пишут «Важные истории».
Сразу после обмена Гульчука доставили в реанимацию одной из больниц Киева. Он не мог самостоятельно есть, «ни на что не реагировал».
Позже он рассказал, что ощущалось так, будто его душа находится отдельно от тела, и он смотрит на происходящее «как сквозь стекло».
На четвертый день после обмена психиатр сказал, что Юрию потребуется провести год в психиатрической больнице, чтобы восстановить речь. По словам его матери, уже через семь часов после этого он заговорил и начал быстро восстанавливаться.
В январе 2024 года один из бывших сокамерников Юрия рассказал Милане, что изначально морпех выбрал молчание только как способ сопротивления командам надзирателей. Однако кто-то из пленников донес российским военным, что на самом деле военный говорит — только «со своими».
«И тогда его забрали из камеры и сделали что-то такое, после чего парень уже действительно не мог говорить. Это произошло в июне 2023 года. <…> Это был рассказ о физическом насилии. О побоях, издевательствах», — говорит Милана.
По ее словам, Юрия заставляли стоять по 16 часов в сутки, из-за чего на ногах появлялись язвы. Также надзиратели сначала били так, чтобы образовались гематомы, а потом били по этим гематомам, и раны гнили.
Юрий не захотел отвечать на многие вопросы журналистов и своей матери. Он рассказал, что больше всего в плену его беспокоило то, «как некоторые братья теряли человеческое лицо», а также было тяжело терпеть «абсолютную дезориентацию во времени, пространстве и событиях».
«Я не знал, где нахожусь, что со мной будет уже через минуту. Что с родителями? Что со страной? <…> Все, что происходило вокруг меня, — некий круговорот образов, рисунков. Даже в первые дни в Киеве я думал, что вижу сон», — сказал военнослужащий.