«Домашний мед не идет ни в какое сравнение с диким». Как полесский бортник сохраняет древний промысел
Традиции древнего промысла бортничество сохраняет житель деревни Переров Житковичского района Сергей Герман. В октябре, в самый разгар добычи дикого меда старым дедовским способом, на специальном понтоне из лодок он по реке добирается до островов на болоте. Его пасека — сто колод, многим за столетие, рассказывает газета «Звязда».
23.10.2022 / 22:51
Сергей Герман — один из самых известных пчеловодов на всю округу Припятского Полесья, который занимается именно борцевым пчеловодством. В его семье до сих пор хранятся борти, которым не менее двух веков. Переровский бортник увлекся этим делом, когда ему не было еще и 10-ти лет.
— Бортником был мой дед Виктор. В 1935 году у него уже была своя бортная пчеловодня вдоль Припяти, — объясняет Сергей. — Все, что знаю о промысле, чем пользуюсь и сейчас в работе, — это то, что передал мне дед, а он перенял все необходимое от своего деда.
Принял все дедово бортевое хозяйство Сергей в 20 лет. После школы пошел в армию, а когда вернулся, дед совсем сдал и борти оставались долгое время неухоженными.
— Пришлось осматривать, чистить все колоды, потому что и крыши у них поразрушались. При этом тогда, в 1990-е борцевый мед вообще не пользовался спросом. Но я решил ухаживать за дедушкиными борти, а параллельно завел традиционные рамочные ульи.
Когда «домашние» пчелы дали первый мед, попробовал его и понял, что ни в какое сравнение мед из рамочного улья не идет с тем самым диким дедушкиным медом, на котором я вырос. И что-то так мне захотелось, чтобы все попробовали настоящий мед моего детства, — вспоминает житковичский бортник.
Тогда в традиционные рамочные ульи Сергей Герман перенес технологии, которые помогли меду созревать как в колоде. Пасеки с рамочными ульями также, как и борти, он разместил на территориях, удаленных от полей, высаженных людьми, — на островах среди болот, на заливных лугах, в глубине пущи. Как и из колоды, откачивает мед только один раз, в конце августа.
— По вкусу мед из этих ульев чем-то похож на дикий бортевой, но все равно — не то. В колоде сохраняется определенная температура, которую нельзя создать в обычном улье, — поясняет Сергей.
Свои лесные пасеки из 120 рамочных ульев он держит, чтобы была финансовая возможность заниматься именно традиционным бортничеством. Интерес к восстановлению древнего промысла и спрос на дикий борцевый мед на рынке пчеловодческой продукции стали возрождаться только в последние годы. В своей округе Сергей Герман вообще остался один, кто занимается бортничеством. Он убежден: очень важно донести белорусам, что из-за сохранения древнего промысла можно спасти и уникальную дикую полесскую пчелу.
— В колодах бортник не пользуется совсем никакими лекарствами для пчел — никакой химии и минимум вмешательства в жизнь пчелиной семьи. Да, наша дикая полесская пчела более «злобная», конечно, не такая ручная, как популярные сегодня домашние пчелы Бакфаст. Сейчас, к сожалению, из-за кормления сахаром, употребления большого количества препаратов и антибиотиков пчелы без человека почти нежизнеспособными становятся, — убежден Сергей Герман. — В колодах дикие полесские пчелы сильны. Например, два десятка колод ушло в зиму, а выжила только половина из них до весны. Но эти пчелы, оставшиеся в десяти колодах, настолько сильны, что они уже не боятся никаких болезней, и потомство дадут такое же стойкое.
Дикая полесская пчела, в отличие от выведенной домашней, не собирает нектар из всех цветов, что попадаются, а только из определенных цветоносов, которые уже веками растут на побережье Припяти. От того и вкус, и запах дикого меда с бортей такой отличительный.
— Поэтому так важно сохранять настоящую дикую полесскую пчелу, ведь если она исчезнет, вообще не будет больше такого меда, — призывает Сергей.
Сегодня бортник из Перерова ухаживает за ста колодами. Они расположены на протяжении сорока километров по берегам Припяти в Житковичском и Петриковском районах.
— Колода располагается традиционно на соснах или дубах на высоте 10-12 метров. Очень сложно обслуживать колоду на такой высоте. Работаем со страховкой. Раньше на дерево поднимались при помощи ляза, — так в Житковичском и Петриковском районах называлась длинная веревка, как страховочный трос у альпинистов, на которой висел Бортник и обслуживал колоду. Когда я был маленький, то на дерево залезал по гойстре — у бортников это дубовая палка три метра длиной, на которой обрубались сучки и она становилась как лестница, — вспоминает мужчина.
Современные бортники используют стремянки. Это удобно, безопасно и больше можно обслужить колод в день. Если, висев на лязе, раньше бортники обслуживали две — три колоды, со стремянок в день получится 10-12, объясняет Сергей Герман.
Сейчас для бортника из житковичского Перерова как раз на финишной прямой самая горячая и ответственная пора — добыча меда и приготовление на зиму колоды. В ней, в кубле и будет зимовать пчелиная семья. А уже ранней весной вернется бортник к своим колодам с ревизией: вычистить борти, убрать «мор», посмотреть, нужно ли перераспределить мед для пчел по колодам, где его после зимы не осталось. В колоде, где пчелиная семья не выжила за зиму, сделать обработку и «закрыть» колоду, чтобы в ней пчелы поселились снова.
— В этом году впервые со мной на промысел пошел мой 13-летний сын Александр, он работал в лесу и на болотах. Мечтаем поставить еще 70 бортей на островах вдоль реки. На скрученных шурупами двух лодках устанавливаем жердины и перевозим так через реку мини-трактор, чтобы легче было перевезти новые колоды, стремянки и все необходимое. Так, понемногу, по 20-30 колод ежегодно обновляем, — рассказал Сергей Герман.
У бортника есть надежда, что в скором времени найдутся единомышленники, которые также будут развивать древний полесский промысел. В деревню Переров не так давно переехали молодые семьи из Житковичей, которые хотят перенимать мастерство бортничества от семьи Германов.