Вскоре начнется суд над россиянином Дудниковым, которому грозит до 12 лет колонии. При задержании его сильно избили
20 декабря начнется процесс по делу политзаключенного Егора Дудникова, он гражданин России. По его словам, оперативники ГУБОПиК сильно били его при задержании, «кричали: мразь, добегался? Сказали, что я призвал людей к насилию в отношении силовиков». Обвинение предъявили по двум статьям, ему грозит до 12 лет лишения свободы. Родственники рассчитывали на помощь российских властей, но все ограничилось визитом консула в СИЗО. Под стражей Егор уже седьмой месяц, побывал и в карцере.
10.12.2021 / 11:31
Российская «Новая газета» опубликовала рассказ Егора Дудникова о том, как его задерживали.
«Меня задержали 4 мая 2021 года жестко. Успеть убежать не было сил. Их было много — я один. Я сразу понял, «что к чему»: работал ГУБОП, не жалея рук, — били ногами и руками при задержании.
Кричали: «Мразь, добегался?» У меня все в глазах потемнело… Были и сотрудники КГБ. Они вели себя интеллигентно в отличие от ГУБОПа — общались и снимали на видео…
Последствиями задержания стали синяки и расколотый зуб. Мне сказали, что я призывал людей к насилию в отношении сотрудников правоохранительных органов. Также то, что я озвучивал видеоролики, которые в последующем размещались на ютуб-канале Ботогсб/партизанскийбот.
После задержания меня повели домой, там был обыск. Завели в съемную квартиру, дед, у которого я снимал ее, спал. Меня два раза ударили ногой в область груди и после этого завели понятых. Начался обыск. Изъяли мою аппаратуру, два телефона, три личных дневника, документы, карту и 60 белорусских рублей.
Потом надели мешок на голову и повели. Я был в панике, меня подташнивало, но при этом истерики не было.
Когда «шмонали», посадили на колени, сказали молчать. Но я изредка говорил с дедом и посматривал на кошку Аэлиту. Я понимал, что возможно ее больше не увижу,и прощался с ней. После обыска опять мешок на голову — и повели к автомобилю.
В машине закинули на заднее сиденье, руки были постоянно в наручниках. Сказали, что поедут закапывать меня. «Сажать картошку» — так пошутил один из них. Говорили, чтобы я сказал то, что им нужно на камеру, и тогда, возможно, меня депортируют домой.
Меня били, так как я вину не признавал. Били жестко. Правда, спустя уже почти месяц синяков совсем не осталось.
Мешок был неплотный, и я увидел, что меня везут к зданию КГБ в Минске. Завели в кабинет на третьем этаже, посадили на стул, руки плотнее передавили наручниками, из-за чего я вскрикнул. Сняли мешок и сказали, что если я буду выделываться, то повезут в отделение ОМОНа, и тогда мне припомнят все мои слова (в озвученных роликах). Я сильно испугался, ведь знаю, что делал ОМОН в августе 2020 года.
После этого в час ночи начался видеодопрос без адвоката, где мне дали текст, который я зачитал… На камеру меня расспрашивали про деятельность, я боялся и говорил то, что им нужно. Они принесли гирю 32 кг и поставили возле меня.
После этого стали спрашивать, какое я имею отношение к Ольге Карач и Игорю Макару. Я был жутко напуган, все делал беспрекословно. После допроса с видеокамерой с меня сняли наручники, дали попить и принесли сумку с едой (меня задержали как раз, когда я шел из магазина с пакетом).
После этого до утра мы сидели и общались с чекистами «по душам». От страха у меня кружилась голова. Я их уже стал воспринимать как товарищей, потому что они стали мне сочувствовать, предлагать покурить или попить чая с шоколадкой.
Они потребовали дать доступ к телефонам, к своим аккаунтам в соцсетях и телеграме. Я подчинялся, вспоминая весомые удары ногами в грудь за отказ. Потом мне разрешили поспать на стуле. Я прислонился к холодному сейфу и подремал. Пока я спал, охранники постоянно менялись. Видимо, им требовался отдых в более комфортных условиях.
Около 11 утра мне принесли листы бумаги, ручку и сказали писать явку с повинной. Чекисты фактически заставили меня написать явку. Сказали, что если не напишу, то меня признают террористом и сгноят в тюрьме, я не увижу маму, свою девушку. А если напишу, то депортируют в Россию, и я все забуду как страшный сон.
Спрашивали, видел ли я Дениса Хофмана, Ольгу Карач, Игоря Макара и других администраторов телеграм-канала «ОГСБ», чтобы завербовать меня. Когда узнали, что я их не видел, расстроились.
В явке я написал, что якобы призывал к насильственным действиям, прямому физическому контакту с правоохранительными органами, также написал про мое участие в ботах телеграм-канала «ОГСБ» (общался с людьми, отвечал на вопросы). Указал, что с Карач один раз связывался, с Макаром не связывался ни разу. После этого я просил дать доступ к телефону, чтобы позвонить матери и девушке.
Они говорили, если я не буду идти на контакт, приедут к моей девушке, и мало ей не покажется.
Потом сказали мне, что я поеду в апартаменты с двумя сотрудниками. Если буду вести себя хорошо, то разговор продолжится. За мной пришли два сотрудника, надели мешок на голову, закинули в автомобиль, и мы поехали. Мы доехали достаточно быстро, и как позже я увидел, меня разместили в двухкомнатной квартире с видом на памятник Якуба Коласа. Там меня заселили в одну комнату, а сотрудники находились в другой комнате. Наручники с меня сняли, и я смог покушать. В 23.00 мне сказали «отбой».
Когда я лег, то услышал звук передернутого затвора пистолета. Я жутко испугался и вжался в диван. Но за мной никто не приходил. Спустя время попытался сходить в туалет, однако дверь снаружи была заперта. После этого я отрубился.
Утром меня разбудили и сказали собираться. Надели опять мешок на голову и отвезли, как оказалось позже, в здание КГБ. Завели в кабинет, посадили на стул и сказали заново писать явку с повинной. Видимо, за это время изучили мой мобильный телефон, и у них появились дополнительные вопросы. После этого сказали, что придется посидеть в «американке», так как я «сдал» Дениса Хофмана (Хромова, гражданина Германии, причастного к террористической деятельности в Беларуси. — Прим. «НН»), его личные данные нашли у меня в телефоне).
После этого опять надели мешок на голову и повели к следователю, который сказал, что я подозреваюсь в организации групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок в городе Минске, и еще я нарушил режим пребывания в стране.
После этого пришли солдаты и отвели меня в СИЗО КГБ. Там меня неоднократно водили на допросы, где присутствовали разные адвокаты. Допросы снимали на видео, где я уже повторял заученный текст. Спустя две недели начали приходить первые письма от моей девушки и одно письмо от матери.
25 мая ко мне пришли в камеру и сказали с бумагами на выход. Завели в кабинет, где дали заранее подготовленные ответы на вопросы телевизионщиков из «ОНТ». Дали время выучить ответы — и 28 мая приехали люди с телеканала «ОНТ» и произвели запись. Просили сказать так: «Я, Дудников Егор, известный как Злойбэт. Вы лохи, балаболы, я разочарован в вас и я сотрудничаю со следствием».
После этого меня отвели в камеру, а в понедельник 31 мая перевели в СИЗО на Володарского.
В СИЗО КГБ я сидел в одной камере с Виктором Бабарико и Рыгором Костусёвым. Еще был бизнесмен Размус. Правда, его потом убрали. Отношения с сокамерниками хорошие, стали они мне чуть ли не дедушками, подучил белорусский язык.
Я только озвучивал видеоролики, тексты давал Диз — администратор телеграм-канала. Это делал за вознаграждение. Аудиосообщения в телеграм-канале «ОГСБ» озвучивал с середины ноября 2020 по май 2021 года. В роликах и сообщениях были призывы выходить на улицу и на прямой физический контакт с сотрудниками правоохранительных органов».
Читайте также:
«Стакан по сравнению с камерой — рай, кайфану в тишине». Политзаключенный Дудников прислал матери письмо из тюрьмы, в котором описал условия на Володарке
Что такое «ОГСБ»? Канал, который белорусские власти признали экстремистским, а впоследствии и террористической организацией. Канал создан россиянином Денисом Хромовым. Сам он живет в Германии. Известен тем, что в 2010-х читал battle-рэп под псевдонимом D1S. Никакого отношения к Беларуси Хромов не имеет, но во время протестов в Минске Денис решил, что белорусы действуют неправильно, и из наблюдателя превратился в косвенного участника — создал радикальный канал и чат.
Провокативный стиль канала был очевиден: так, администраторы публиковали фото охотничьего ружья на фоне национального бело-красно-белого флага с подводкой в духе: «У вас есть оружие, которое вы готовы применить против карателей. Скидывайте фото в наш бот! А также фото любых других устройств, которые могут нанести вред здоровью».
Администраторы и модераторы канала, среди которых, как в последующем оказалось, были сотрудники органов, поощряли участников к активным действиям.
Как оказалось, некоторые белорусы, разочарованные в невозможности остановить беззаконие мирным путем, обращались за советами о дальнейших действиях к Хромову и его анонимным соратникам, которые подсказывали, что следовало бы сделать. За причастность к «ОГСБ» были задержаны десятки белорусов, включая Егора Дудникова.
Ему предъявлены обвинения по двум статьям (отметим, что статьи 342 УК, по которой его задерживали, в обвинении нет):
- Призывы к действиям, направленным на причинение вреда национальной безопасности Республики Беларусь — ч. 3 ст. 361 УК, наказывается лишением свободы от 2 до 7 лет;
- разжигание социальной вражды в отношении силовиков (в Беларуси силовики с 2020 года считают себя отдельной социальной группой) — ч. 3 ст. 130 УК, наказывается лишением свободы от 5 до 12 лет.
Дело будет рассматривать судья Сергей Хрипач, уже известный судами над политзаключенными: он приговорил к 10 годам колонии Александра Троцкого. Согласно обвинению, Троцкий наехал 12 августа на своей машине на ногу сотрудника ГАИ. В тот вечер возле стелы автомобиль Александра остановили вооруженные люди, когда он отказался выходить из машины, то выбили стекла, достали его из салона и сильно избили. С черепно-мозговой травмой под конвоем и в наручниках он провел в больнице три недели. Затем Александра перевели в СИЗО-1 по уголовному делу за насилие в отношении милиционера (ст. 364 УК). Но перед передачей дела в прокуратуру следователи переквалифицировали обвинение на более жесткое — покушение на убийство сотрудника органов внутренних дел. Также судья Хрипач известен тем, что рассматривал громкое «дело 17» о незаконном распространении наркотиков.