«Пенсия у писателя — как у бомжа». Николай Чергинец — о самом себе, Алексиевич и Шуневиче
17.08.2019 / 03:30
Николай Чергинец человек известный: бывший сенатор, писатель, экс-милиционер, государственник. В интервью «Нашей Ниве» Чергинец рассказал, сколько он получает за книги, почему государство игнорирует Светлану Алексиевич и в чем был не прав министр Игорь Шуневич.
«Наша Нива»: Вам скоро исполнится 81 год. Чем сегодня занимаетесь?
Николай Чергинец: О таких, как я, говорят «парень со стажем»! (Смеется.) Ну, основная моя деятельность — Союз писателей. Это многогранная работа: это люди, это характеры, иногда выкрутасы.
У нас более 750 членов. Есть корифеи, которые давно в литературе. А есть такие, кто написал пару книжек и считает, что его нужно носить на руках. Начинают ждать и требовать преференций.
Люди разные, и роль председателя ответственная. Иногда надо людей убеждать, а иногда и решать вопрос радикально. Если человек попал в ряды писателей случайно, ему нужно помочь побыстрее выйти.
«НН»: Например?
НЧ: Есть такой блогер Новиков. Майор КГБ, которого едва додержали там, потом «выштурхнули» и назначили полпенсии. У человека амбиции — на грани с болезнью. Оказался в нашем союзе фактически по блату: один из моих заместителей поддался его «чарам».
Ну, взяли. Дали работу, чтобы работал на компьютере (это давно было, тогда еще особенно в технике никто не разбирался). И вот он, человек, который никому никогда не делал добра, которого никто не замечал, увидел свою фамилию на экране. И его понесло.
И сначала он стал славить на все лады Союз писателей и особенно Чергинца. Я его просил: остановись! Ведь есть тысячи статей обо мне, зачем мне восхваления такого профана? Меня это раздражало. Но постепенно Новиков начал доказывать, что белорусский язык — это не язык, что белорусскоязычные писатели — это не писатели, а жабы, болото… Ко мне приходила поэтесса Рая Боровикова, плакала два часа после этого! Белорусскоязычные писатели в знак протеста начали выходить из союза. Тогда приняли решение: гнать его поганой метлой.
После этого Новиков начал мстить и поливать грязью Союз писателей. Назвал себя литкритиком и начал оскорблять людей: тот подонок, этот нелюдь…
Уже прошло пять судов за клевету. На него подавали в суд писатели, в том числе и я. Новиков оштрафован так, что будет выплачивать лет десять почти всю свою пенсию. Я, кстати, его деньги отдаю в детские сады.
Таких людей мало, но бывают.
«НН»: А ваша работа в совете по нравственности?
НЧ: Этот совет приостановил работу. Не по нашей вине.
Представьте, приезжал патриарх Кирилл из Москвы и уговаривал меня: «Помогите и нам создать такой совет». Чем совет уникален: это срез общества. Там все религиозные конфессии представлены исключительно первыми лицами. Входили и другие уважаемые люди: спортсмен Саша Медведь, артистка Мария Захаревич, ученые…
Но, к сожалению, пришел новый наш митрополит Павел, который не проявил заинтересованности. А его Церковь у нас все же выделяется среди всех.
У нас состоялась с ним встреча. Я рассказал ему о деятельности совета. Он попросил документ, я предоставил. А нам тогда спонсор как раз выделил хорошее помещение под совет. Но Павел не ответил своевременно и не захотел разбираться, я был вынужден поблагодарить и отказаться от помещения.
«НН»: Каково ваше личное отношение к митрополиту Павлу?
НЧ: Я не хочу о Павле говорить. Когда я с ним встретился и он начал мне рассказывать, кого здесь в тюрьму посадить… То мне стало грустно.
«НН»: А кого и за что?
НЧ: Ну, у него подход такой, манера такая… Я с ним вижусь, здороваюсь — и всё. С Филаретом у нас была хорошая настоящая дружба, он у меня дома бывал, приезжал на дачу. Простой, остроумный, мудрый…
Ну бог с ним, что ж поделаешь. Дали такого теперь.
«НН»: В Википедии о вас в первую очередь написано: «политик».
НЧ: Ну да, политик, а что же вы думаете. Я три года был в Афганистане, воевал и был контужен. Решал вопросы политического характера.
И главное, 12 лет возглавлял в парламенте комиссию по международным делам и национальной безопасности. Такую же комиссию я возглавлял в Парламентском собрании союза Беларуси и России. Поэтому я считаю себя политиком, это обоснованно. Через мои руки прошли сотни законопроектов, я налаживал отношения с целым рядом государств…
«НН»: Кстати, об Афганистане. Есть мнение, что вы преувеличиваете свои заслуги. И что вы находились в Кабуле, где на тот момент было относительно безопасно.
НЧ: Кабул был столицей воюющего государства. Туда тянулись все противники. Я провел более 200 боевых операций! Человек обязан был два года служить в Афганистане, но по просьбе афганского руководства наверху — в ЦК КПСС — приняли решение, чтобы я остался на три года. Я был и ранен, и контужен.
В 1983 году Кабул обстреливали 612 раз, а в 1986 — только 12. И когда меня представляли к наградам, писали, что это было выдающееся достижение. Ведь спасены тысячи жизней: и советских людей, и афганских.
«НН»: Афганская операция была ошибкой, как сегодня считаете? Или она все же стоила жизней тех, погибших там, солдат?
НЧ: Афганистан живет по своему летоисчислению, там около 90 народностей и племен, которые постоянно воюют. Разобщенность людей колоссальная. Плюс — фанатично зациклены на исламе. Афганец — человек воюющий. Там высшая оценка человека — это когда он хорошо стреляет, убивает.
И ситуация была такова, что в результате междоусобиц скинули короля, правительство. И наши стратегические противники начали работу, чтобы Афганистан стал плацдармом для их вооружений.
«НН»: Противники — это США?
НЧ: В первую очередь Штаты, да.
Восемь раз обращалось руководство Афганистана к СССР, и, наконец, решение ввести военный контингент было принято. Но есть вопросы к реализации, были ошибки. Договорились же, что наша армия занимает стратегические объекты, обеспечивает спокойствие в городах, а дальше афганцы разбираются между собой сами. Но постепенно атаковали наших душманы, банды… Не отвечать было нельзя. И мы втянулись в боевые действия, не имея соответствующего ресурса.
Афганская компания стоила бы того, если бы туда ввели соответствующий по численности контингент. Закрыли бы точки взаимодействия с Пакистаном в первую очередь. Этого не произошло.
Кстати, Брежнев сначала сомневался, вводить ли войска. Но ему положили карту и показали: если в Афганистан придет контингент США, то американская ракета «Першинг» долетит до Благовещенска за 4 минуты. А до Москвы — за 2,5 минуты. Это стало последней каплей.
***
«НН»: Давайте про вас и литературу. Сколько вы написали книг, более 30?
НЧ: Более 50.
«НН»: Вы зарабатываете сегодня как писатель?
НЧ: Это беда нашей творческой интеллигенции — они очень мало зарабатывают… Есть писатель из Пинска — лауреат медали Скорины, — а получает 220 рублей пенсии… Это моя боль как председателя Союза писателей. Я считаю, что писатель должен получать большую пенсию, если его изучают в школе, если он имеет награды.
Есть писатель, который работает дворником в школе. Дети узнали, что он книги пишет, и говорят ему: «Ну что ты, Достоевский?»
Наши писатели получают пенсию, как бомжи, которые нигде не работали. О писателях нужно заботиться, я настойчиво работаю в этом направлении, но не встречаю поддержки со стороны чиновников.
«НН»: Но тогда это гуманитарная помощь, разве нет? Если человек не может заработать литературой, его не читают, то почему его должно содержать государство?
НЧ: Нет. За ум надо платить. Если человек работает мозгами, ему надо платить. Сегодня в стране и так абсолютное пренебрежение к литературе. Если человек перестает читать, он перестает мыслить. А у нас сегодня многие чиновники перестали читать. Вот это страшно.
Один губернатор заявил: к чему мне ваши книги, мне некогда читать. Другая чинуша в юбке говорит: писатель это что, профессия? Я ей ответил: а клерк в министерстве — это профессия?
Приходится постоянно доказывать, что писатель тоже человек, образно говоря.
«НН»: Но вы так и не ответили про себя. В СССР у вас были хорошие тиражи. Сколько вы получали тогда за книгу?
НЧ: Общие тиражи моих книг — более 7,5 миллиона, я как-то подсчитывал.
В Советском Союзе я получал очень много. Моя книга «Сыновья» вышла в 1987 или 1988 году. Гонорар был такой, что я мог купить три машины «Волга». «Волга» тогда стоила сначала 9 тысяч, потом 15 тысяч рублей.
Тогда писатели были хорошо обеспечены… Бесплатные санатории, дома отдыха… Если писатель, то давали дополнительную жилплощадь — 20 метров.
Писатели на любом форуме сидели в президиуме. А сегодня вон автора гимна Владимира Каризну не приглашают на мероприятия, где исполняют его гимн. Вот и отношение к писателям.
«НН»: А сегодня? В 1990-е и 2000-е? Какие стали гонорары?
НЧ: Ну, слушайте, это стали смешные суммы.
300—400, может, 500 долларов. Ну, может, 700. За книгу.
Но я на них не ориентируюсь. Я стараюсь издаваться в частных издательствах. Там за книги не платят, но дают, например, сотни авторских экземпляров. Мне подходит: еду выступать, беру с собой книги, чтобы подписать людям.
«НН»: А роялти не капают с ваших 50 книг — отчисления автору за переиздания?
НЧ: Нет, такого нет.
«НН»: Ваша цитата: «Мы благодарны министру информации Лилии Ананич за поддержку лучших произведений наших писателей, их финансирование. Недавно министр информации приняла решение вдвое повысить авторский гонорар при издании книги». И какой это был гонорар? И какой стал?
НЧ: Так и не повысили в итоге. Так и остался: может, 1000 рублей за книгу, может быть, 1500, если ты корифей.
Лилия Станиславовна старалась свое слово сдержать, но до этого вопроса так и не дошло. Но я ей благодарен, она много полезного делала для писателей. Вспоминаю ее добрым словом.
«НН»: Если не секрет, какая у вас пенсия?
НЧ: Давайте не будем. Она немаленькая, конечно… Но поверьте, я лет 10 уже не получаю ее, со времен, как ввели банковские карточки. Есть кому получать — жене! (Смеется.) Но клянусь, мне и так хватает, деньги карманные имею. А карточка у нее.
«НН»: А ваш Союз писателей финансируется же государством?
НЧ: Это небольшие деньги совсем. Зарплату получают председатели, два заместителя в Минске, два технических сотрудника. И всё. Ну, государство платит за нас аренду помещения. Но денег у нас мало — мы не можем выехать в командировку. Я езжу за свои деньги: за свои ем, заправляю машину.
«НН»: А ваша зарплата как у председателя Союза писателей?
«НЧ»: Небольшая относительно, около 900 рублей. Это недавно стало, раньше было и 300, и 400.
Нас критикуют: вот, проедают народные деньги! Но нас спасают спонсоры, если получается найти. Президент разрешил, чтобы мы искали спонсоров.
У наших коллег положение лучше, я знаю. У них хорошие счета в Варшаве. Они получают хорошую поддержку, большую, чем мы.
«НН»: Вы о Борисе Петровиче и независимом Союзе белорусских писателей?
НЧ: Да, о них.
Но они прекратили уже свою риторику в наш адрес. Мы им желаем успехов.
«НН»: А вы читаете современных белорусских писателей?
НЧ: Да, недавно читал Вячеслава Бондаренко. Он затронул тему Первой мировой войны, прекрасно раскрыл. Ведь у нас же около миллиона человек полегло в болотах после той войны.
У него книги очень удачные.
Николай Ильинский, «Цвела, цвела черемуха» — замечательный роман.
«НН»: А кого еще знаете? Виктора Мартиновича читали?
НЧ: Читал, что там, «Плошча» называется книга?
Я его знаю хорошо, Виктора. Он звучит.
«НН»: Альгерд Бахаревич — читали что-нибудь?
НЧ: Да. А у нас есть еще и Наталья Батракова, пришла в наш союз недавно. Пользуется успехом. Мы выступали как-то в агрогородке, и там говорят: вот какая хорошая писательница! Люди читают — ну и хорошо.
«НН»: Андрусь Горват?
НЧ: Нет, не читал.
***
«НН»: Не могу не спросить: почему государство так упорно игнорирует Алексиевич?
НЧ: Со Светой мы давно знакомы. Когда-то было и противостояние — нет по моей вине. Она же сошлась с матерями солдат-афганцев и соврала, выпустив книгу «Цинковые мальчики». Ей матери и близко не говорили того, что в книге: ну какая мать расскажет, что ее сын убивал и делал себе бусы из ушей убитых?! Алексиевич «скатала» это слово в слово из книги американского писателя про Афганистан и американских наемников. Содрала куски из книги Некрасова «В окопах Сталинграда».
Ей Адамович говорил: «Света, ты не писатель, у тебя хорошо получатся очерки, журналистика». Он сам брал магнитофон, говорил с людьми, потом обрабатывал это. По тому же пути и пошла Алексиевич. Но она допустила ошибку: людям добавляла свои слова. Суды же были, потому что матери говорили одно… (В начале 1990-х матери солдат и бывший рядовой подали в суд на Алексиевич: мол, книга «Цинковые мальчики» — это клевета, требовали извинений и денежной компенсации. — НН)
На этой почве у нас с ней был конфликт. Она наслушалась тогда провокаторов, которые подсказали ей: зачем воевать с матерями, скажи, что за спинами матерей стоит Чергинец.
А я же, наоборот, когда матери пришли ко мне, спросил: почему вы не пришли ко мне перед тем, как говорить с ней? Я же не присутствовал при ваших разговорах, что же я могу теперь сделать? Говорить в суде, что это неправда, я же не могу!
Они пошли в суд, Светлана говорила, что есть ленты с записями разговоров, на заседании вдруг выяснилось, что нет лент… Но это их дела.
Про Нобелевскую премию: я помню, как ей присудили. Здесь роль сыграла и политика, конечно. Мои коллеги из «того» союза отказывались от нее, мол, она не белорусская писательница, пишет по-русски. А я тогда первый сказал: это очень хорошо и приятно, что белорусская писательница получила Нобелевскую премию!
«НН»: А вы звонили Алексиевич, поздравляли?
НЧ: Нет, но я же дал интервью.
«НН»: А Лукашенко звонил, поздравлял?
НЧ: Нет, наверное… Это его дело, задайте вопрос ему.
«НН»: Смотрите: судья хозяйственного суда Минской области, учительница химии из Лепеля, Николай Басков, Надежда Бабкина… Все эти люди были награждены Орденом Франциска Скорины. Алексиевич — не была. Почему так? Вам не странно?
НЧ: Ну, может, придет время. Можно не соглашаться с произведениями Алексиевич или с ее идеологией, но ее как представителя Беларуси с такой высокой наградой надо воспринимать правильно.
Я думаю, время придет — и этот вопрос решится. Нужно время, чтобы лечить расколы. Нужна терпимость. Да и Светлана высказывается так в адрес руководства страны, что тоже чисто по-человечески можно понять… Что ж, он должен ее хвалить, когда она его кроет?
Надо понимать жизнь, как она есть.
«НН»: Звание Героя Беларуси — заслуживает ли его Алексиевич на ваш персональный взгляд?
НЧ: Может, и для этого наступит время… Но, согласитесь, писатель не признает этот строй — и дать ей Героя за это… Нонсенс!
«НН»: Алексиевич, как и Лукашенко, сегодня, наверное, в числе немногих известных в мире белорусов.
НЧ: Это нам здесь так кажется, что ее повсюду знают. На самом деле, не особенно ее и знают за рубежом — ну разве в Германии может, поскольку она там жила. Я был в Ватикане, итальянцы и слыхом не слыхали.
Недавно я был в Смоленске, там собрались восемь митрополитов. Митрополит смоленский завел речь об Алексиевич: вот, мол, белоруска, лауреат Нобелевской… Остальные сидят, не реагируют — не знают.
***
«НН»: Вы много лет работали в милиции. Как вы оцените деятельность недавно покинувшего пост министра внутренних дел Игоря Шуневича?
НЧ: Негативно.
Я считаю, он самоуверенный человек, который не проявил главное и лучшее в милиционере качество — понимание человека.
Я прошел от опера до начальника уголовного розыска. И если человек совершил преступление, нельзя смотреть на него с мыслью: как бы его расстрелять?.. Это же человек, надо понять, почему он стал на свой путь.
Шуневич будет подозревать любого, чтобы только, извините, выпендриться, себя показать. Министр должен быть другим, должен быть политиком в отношении гражданского общества, относиться к людям как к людям.
«НН»: А почему его так долго продержали в должности?
НЧ: Повезло ему. Я так считаю.
«НН»: А насчет его увольнения: считаете, Шуневич действительно сам решил уйти или его сняли?
НЧ: Этого я не знаю. Но знаю, что большинство людей в системе радовалось.
«НН»: Как вы относитесь к историям с памятником городовому? Когда детей забирала милиция за то, что они ударили рукой по скульптуре?
НЧ: Я когда-то работал молодым опером. И был неграмотный старшина, здоровенный такой: Коновалов. Он работал на Комаровском рынке. Его боялись воры. Но силу он не применял, умел работать в людьми, уважал их. Вот ему я бы памятник поставил возле Комаровки.
Про удары — это хулиганство, в любом случае. Памятник — это художественное произведение. Если мы будем плевать один другому, что это будет. Это неправильно.
«НН»: А заявления МВД о поддержке семейных ценностей и борьба с геями?
НЧ: Здесь я поддержу МВД. Ну, братцы, однополые браки — что это, христианские традиции жизни? Так мы без людей останемся.
«НН»: Но занятие ли это для МВД?
НЧ: У меня есть старый журнал, там про жандармов железнодорожной полиции. Они должны были следить, как себя ведут проводники с пассажирами, нагрет ли титан, предоставляют ли пассажирам кипяток… И пресекать любые некультурные действия в отношении пассажиров!
МВД сегодня, может, и не имеет тех полномочий, которые бы следует дать, чтобы был внутренний порядок. Чтобы вникать в психологию людей. Я не про жестокость. Это в Шуневиче было: хоть человек друг, хоть преступник, — а так работать нельзя.
Раньше была служба профилактики. Вышел человек, отбыв наказание, — и система должна была не допустить повторения ситуации, если уж он один раз оступился. Посмотреть, где живет, с кем, есть ли прописка, нашел ли работу… А сегодня, если милиционер попытается трудоустроить куда-нибудь вот такого, то это считается коррупцией. И что тогда: не лезть, пусть дальше преступления совершает?
Вот чего не хватает нашему МВД.